– Где Джеф? – Мария торопливо задала самый важный вопрос, боясь, что ее сознание снова сыграет с ней злую шутку, и выстроенная с таким трудом логическая цепочка рассыплется на детали пазла – попробуй собери потом воедино.

– Не имею ни малейшего понятия, о ком вы. Но чем быстрее вы восстановитесь, тем скорее его увидите, кем бы он ни был. Давайте не болтать, а заниматься делом, – доктор посмотрел на Марию с легким укором. – Для того чтобы заново научиться разговаривать, нужно развить мелкую моторику. Вы, должно быть, знаете, что наша речь находится на кончиках пальцев. Попробуйте пошевелить указательным.

Мария с досадой подумала, как сильно повезло доктору, что пока она может говорить только отдельные слова, да и те даются непросто. Уж она бы прочитала ему отповедь и заставила связаться с Джефом. Получалось, что единственный способ скорее оказаться дома – поладить с собственным языком. И чем быстрее она это сделает, тем лучше. Осталось убедить в этом свои пальцы. Мария уставилась на них, мысленно уговаривая пошевелиться, ругала их и умоляла, но они оставались неподвижными.

Какое-то время доктор с интересом наблюдал за нелепой пантомимой в исполнении пациентки, но потом ему наскучило.

– Послушайте, Мария. Представьте, что вы видите свою руку. Представьте, что ваши пальцы двигаются. Увидьте это здесь, в голове, – доктор постучал указательным пальцем по ее виску. – Сила мысли творит чудеса.

Мария всегда относилась со здоровым скепсисом к подобным утверждениям, но не попробовать, хотя бы для того, чтобы доказать обратное, не могла. Она представила свою руку такой, какой она была до болезни – ухоженной, изящной, без жуткой сосудистой сетки, с ноготками-френч. Пальцы двигались легко и свободно. Но только в ее фантазии. В реальности уродливая рука покоилась на застиранной посеревшей простыне и плевать хотела на силу мысли. Чудо не произошло. Мария констатировала этот факт стоном и бросила беспомощный взгляд на доктора.

– Знаете, на кого вы сейчас похожи? – дождавшись, когда Мария отрицательно покачает головой, он продолжил: – На слизняка. Который оказался на автостраде. Мимо, шурша шинами по мокрому асфальту, проносятся машины. А слизняку нет никакого дела до того, что творится вокруг. И даже заметив, что на него надвигается огромное черное колесо, слизняк продолжит лениво лежать, готовый покорно принять свою участь. Так вот, стоило ли мне вытаскивать вас с того света, чтобы любоваться вашей никчемностью?

Сначала Мария не поверила своим ушам. Потом ее охватило праведное негодование. Да что себе позволяет этот заштатный докторишка? Так на протяжении многих лет унижал ее единственный человек, но это было очень давно. В голове отчетливо прозвучали слова Джефа: «Никогда никому не позволяй себя оскорблять. Только ты знаешь, что представляешь из себя на самом деле. Только ты можешь быть себе судьей». Мария окинула доктора гневным взглядом: уж он точно не имеет ни малейшего представления, через что ей пришлось пройти, чтобы чего-то добиться в жизни. И ее передернуло. Доктор наслаждался ее реакцией, смаковал ее эмоции, упиваясь безответностью. Влепить бы ему хлесткую пощечину, такую, чтоб его голова дернулась в сторону. Тогда это отвратительное выражение сотрется с его лица…

Мария с удивлением заметила, что выражение лица доктора действительно изменилось. Теперь он улыбался как ни в чем не бывало. Такая разительная перемена нашла объяснение – доктор указал жестом на кровать, и Мария увидела, что кисть ее руки приподнята над простыней, а пальцы распрямлены и растопырены.