Ее дыхание сбилось. Она знала, что он играет, но его слова звучали как обещание, от которого кровь закипала в венах. «Информация, – напомнила она себе. – Он говорит об информации». Но в его глазах было что-то еще – голод, страсть, вызов. И это пугало ее больше, чем любое оружие.

– Ты слишком много о себе думаешь, Соболев, – сказала она, оттолкнув его и шагнув в сторону. Ее голос был холодным, но тело горело. – Я не продаюсь. Ни за информацию, ни за что-либо еще.

Денис смотрел ей вслед, и его улыбка стала шире. «Ты уже в игре, русалка, – подумал он, допивая шампанское. – И я не дам тебе сбежать». Он кивнул Сергею, который наблюдал за ними из угла зала, и тот понимающе кивнул. Пора было копать глубже. Кто такая Анна Вольская? И почему она заставляет его чувствовать себя живым впервые за годы?

Анна вышла на террасу, чтобы вдохнуть холодного воздуха. Город сверкал внизу, как россыпь драгоценностей, но она не видела ничего, кроме его лица. «Это работа, – твердила она, сжимая перила. – Просто работа». Но ее тело помнило его прикосновение, а сердце билось, как будто она только что пробежала марафон. Она знала: Соболев – это не просто дело. Это опасность, страсть и, возможно, ее самая большая ошибка.

В зале Денис вернулся к бару, но его мысли были заняты только ею. Он привык контролировать все – людей, деньги, власть. Но Анна была как ураган, который невозможно поймать. И он, черт возьми, хотел попробовать.

– Сергей, – бросил он, не оборачиваясь. – Найди мне все на нее. К утру.

– Уже работаем, босс, – ответил телохранитель, но в его голосе была тень сомнения. – Только… будь осторожен. Она не простая.

Денис усмехнулся, глядя на террасу, где мелькнула тень ее силуэта.

– Это я и хочу узнать, – сказал он тихо.

Зал «Атлантиса» продолжал гудеть, но для Анны и Дениса началась другая игра. И ни один из них не был готов проиграть.

Город затих под покровом ночи, но в душе Анны бушевал шторм. Она сидела в своем стареньком «Форде», припаркованном в темном переулке напротив «Атлантиса», и пыталась унять дрожь в пальцах. Черное платье все еще облепляло ее тело, как вторая кожа, а запах Дениса – терпкий, с нотами сандала и опасности – будто въелся в нее. Его слова, его взгляд, его проклятое прикосновение крутились в голове, как заезженная пластинка. «Ночь со мной, – сказал он. – И я дам тебе то, что ты хочешь». Анна фыркнула, стукнув кулаком по рулю. «Черт возьми, Вольская, ты следователь, а не героиня мыльной оперы, – подумала она, глядя на свое отражение в зеркале заднего вида. – Соберись, или он сожрет тебя с потрохами».

Ее лицо, освещенное тусклым светом фонаря, было напряженным. Серые глаза, обычно холодные и цепкие, сейчас искрились чем-то новым – смесью гнева, страха и, черт возьми, желания. Ее черные волосы, чуть растрепанные после танца, падали на плечи, а алые губы, все еще яркие от помады, сжались в тонкую линию. Она была красива – не кукольной красотой, а той, что заставляет мужчин оборачиваться, а женщин завидовать. Высокая, с фигурой, которую тренировки в спортзале сделали подтянутой, но не лишили женственности, Анна выглядела как женщина, которая может и пистолет в руке держать, и сердце разбить. Но сейчас она чувствовала себя уязвимой, и это бесило ее больше всего.