На третью группу часа два ушло, значит, минут по десять-пятнадцать на человека. То есть ему минимум еще час ждать. Может, пойти кофе выпить?

Почему так страшно? Ведь он ни при чем тут, совершенно ни при чем. Следователь должен искать преступника и будет искать, и найдет. Ни у кого нет никаких оснований подозревать его, Валентина.

Открылась дверь, показался Бортников.

– Лукрецкий, ты следующий. Заходи.

– Почему Лукрецкий? – Воронов стоял наготове у двери и удивленно посмотрел на Валентина. – Что, отличники без очереди? Или другие причины есть?

– Воронов, совсем сдурел? Ты чего говоришь-то? – одернул его кто-то из девчонок.

Валентин этого уже не слышал. Почему? Почему он? Акимова объявилась?

Следователь сидел за столом декана. Внимательно посмотрел на вошедшего.

– Присаживайтесь. Ваша фамилия? Имя? Отчество?

Валентин сел за стол напротив.

– Лукреций Валентин Всеволодович.

Руки дрожали, голос тоже дрожал. Он ничего не мог с собой поделать.

Следователь, видимо, истолковал его состояние по-своему.

– Валентин Всеволодович, куда вы спрятали пистолет?

На лице Валентина отразилось такое удивление, если не сказать шок, что следователь засомневался, что угадал с вопросом.

– Какой пистолет? – Валентин не верил своим ушам. Все еще хуже, чем он предполагал?

В голове зазвучали фразы из фильмов про преступников: «не следует ничего говорить до прихода адвоката», «у вас есть право на один звонок» и прочее. Никакого адвоката у него не было, да и сдержать себя он уже не мог.

Начал говорить. Медленно. Четко выговаривая каждое слово.

– Я про пистолет ничего не знаю. Да, я действительно вчера был в пятьсот четырнадцатой с десяти утра до двух примерно. Считал семестровое задание, на ноутбуке, – потом заговорил быстрее и говорил, уже не останавливаясь:

– Я и раньше приходил туда по воскресеньям, курсовые делал. Я по аудитории не расхаживал, под столы не заглядывал, я просто сидел за столом на первом ряду с ноутбуком и считал семестровое задание! Сегодня пришел в университет рано, часов в семь, я всегда рано прихожу. Ну и что? Это не запрещено. Потом пришла Акимова, потом куда-то сбегала, прибежала, сказала, что якобы видела мертвого Кравцова. Я не поверил, конечно. Подумал, что разыграл ее кто-то. Первое апреля потому что. Потом лекция началась. Все.

– Да вы не волнуйтесь так. Если вы не виновны, все разъяснится. Выпейте воды.

Следователь налил воды, пододвинул ему стакан.

Валентин молчал.

– Валентин Всеволодович, вы сказали, что и раньше приходили в пятьсот четырнадцатую аудиторию заниматься. Когда это было в предыдущий раз? До вчерашнего дня.

Валентин постарался вспомнить.

– В декабре. В декабре каждое воскресенье приходил, с курсовым.

– А почему не в библиотеку или в комнату для занятий в общежитии? По-моему, есть такие.

– Не знаю. Мне здесь нравилось.

– А какие у вас были отношения с Кравцовым?

– Нормальные.

– Конфликтов не было?

– Нет.

Следователь продолжал задавать вопросы, Валентин отвечал односложно. Выговорившись, немного успокоился. На вид следователь, вроде, нормальный мужик. И разговаривает с ним доброжелательно. Если не считать первого вопроса, конечно.

Интересно, это Акимова все же вернулась и все доложила или его еще кто-то видел в воскресенье? Почему именно к нему такое пристальное внимание?

Он не ошибся. Акимова действительно «вернулась и все доложила».

Сначала, выскочив из университета в шоковом состоянии, она бежала по улице еще минут десять, не останавливаясь. Потом остановилась, отдышалась. Дошла до остановки. Села в маршрутку, идущую по направлению к дому. Зачем? Проехав несколько остановок, вышла и села на скамейку. Попыталась понять, что же произошло.