– Ты уже называешь молчание Джона общением! – хмыкнул Алессо. – Значит, ты действительно близко с ним познакомилась… Поздравляю. Не всем удаётся. Обычно он убегает раньше.

– Я познакомилась с ним ближе, чем ты думаешь… – заговорщицки сощурилось полульюс. – Он со мной… разговаривал! Да-да, и больше пяти слов изрёк к ряду… Если ты не был бы тогда ещё менее вменяемым, чем сеймомент, был бы тому свидетелем. Мне удалось из него целую историю вытянуть. Долго. Старательно. По слову…

– Какая жуткая жестокость!.. – слабо всплеснул руками юноша. – Не… не говори мне об этом. Не хочу знать подробностей… То-то он последнее время такой тихий да молчаливый… Ужас.

– Думаешь, он в тот свет всю большецикловую норму выговорил? – недоверчиво покосилось на него нечеловеческое существо.

– Возможно, даже больше! – округлив глаза, сделал сценически широкий жест праймец. – Не надо с ним так. В моё отсутствие.

Аэллисс состроило скептическую гримаску.

– Можно подумать, ты сам никогда ни о чём его не расспрашивал.

– О чём же?

– Ну… О его жизни, например.

– Нет. Зачем. Бестактно ведь. Это только тебе полное отсутствие манер и совести это позволяет.

– И ты привыкай быть таким же, если собираешься остаться в Кантине. Иначе в этих местах не выжить. Мало того что ничего не получишь, пока громко не попросишь, так ещё и тебя вкопают под ближайший ягодный куст в качестве удобрения вместе с твоей деликатностью, если не начнёшь голосить.

– Послушать тебя – так страшное тут место.

– Ужасное. Любое болото после него курортом покажется.

– Мне здесь нравится гораздо больше, чем у себя в Прайме. Вот уж куда не возвращаться бы до конца жизни…

"Дурилка."

– А я не дождусь отбытия туда! Меня ждёт уйма вкусной еды и интересной информации! А ты сиди тут, в клетке среди полей.

– И посижу, подожду… И даже рад буду. Чего я там не видел.

Ами завистливо фыркнула через полульюс.

– Зажравшийся гнус! Ну, да, пожалуй… Здесь можно расслабиться. Теперь вместо ненавистной тебе жизни на родине тебе предстоит лишь перманентная социальная изоляция и крайне неопределённое будущее с весьма сомнительными перспективами… Однако, всё это ненадолго, потому как, скорее всего, болезнь укорачивает жизнь… Знаешь, я бы согласилась и на это, лишь бы не задерживаться ни светом больше, чем это необходимо в Кантине.

– Ага. Лучше так, чем со стаей упырей, по чьему-то недосмотру именуемыми моей семьёй…

– Ну вот тогда… Можно сказать, дела идут на лад! У меня тут, кстати, была такая же стая. И я их, по счастью, больше не увижу. Только если вдруг и случайно. Как и ты своих, да? Не затем же ты отстрадал столько, чтобы и дальше участвовать в счастливых семейных вечерах и тёплых душевных встречах, верно?

Ангелессо печально вздохнул и скривил лицо в грустную гримаску.

– Судьба, видно, решила, что я страдал недостаточно… В довесок ко всему этому – к галюнам болезни, к кошмарному отходняку с ознобом и к тошнотной слабости… моя "удача" вновь улыбнулась мне. Семье, видно, всё-таки донесли наши заботливые доброжелательствующие, что со мной тут "что-то не так". Официально отозвать меня, по счастью, не могут… но тут им на радость, ни раньше ни позже случилась большая королевская Гала… Во время которой должны присутствовать и быть пересчитаны по головам все, что могут присутствовать и быть пересчитаны… И у кого есть головы. Под это дело можно отзывать своих со службы, командировок и прочего… Хоть со смертного одра, если встанет. Конечно, вместо меня могли бы принести табличку. Я ведь практически мёртв. По тошнотворным ощущениям… Но нет же! Мои чудесные родственники не упустят повода заставить меня пострадать вместе с ними на общеизвестно ненавидимом мною мероприятии… Никогда не упускали… И заодно будет повод… слухи и донесения проверить.