Опасности внезапного замужества Галина Вильченко

© Галина Вильченко, 2019

ISBN 978-5-4496-5970-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

День строителя – святой праздник для каждого строителя. Праздновать начинали часов в двенадцать дня. И пока шла торжественная часть, где зачитывались приказы о премиях и прочих вознаграждениях, женщины носились с тарелками и мисками. После торжественной части все рассаживались за столом и с нетерпением ждали, когда же это изобилие питья и закуски можно будет уничтожить. Пить мужчины-строители любили и умели. Женщины управления тоже от них не отставали, однако большинство из них почему-то не пьянели. Анастасия Григорьевна Сухарева, высокая стройная девушка с колдовскими синими глазами и золотистыми длинными волосами, не пила водку принципиально. Она работала в строительно-монтажном управлении почти десять лет, и всё чаще и чаще её называли по имени отчеству, чему Ася была совсем не рада. И хотя ей было уже двадцать семь, в душе она всё еще оставалась юной девой.

В углу стола, почти напротив Аси, сидела совсем молоденькая девушка – Наташа Семенова, которая в этом году окончила строительный техникум и по распределению пришла работать в управление в производственно-технический отдел. О себе девушка ничего не рассказывала, однако сотрудницы быстро узнали, что девушка живёт с матерью в коммунальной квартире. Так как мать Наташи увлекалась алкоголем, маленькую Наташу от неё отобрали и определили в детский дом. После окончания школы девушка опять вынуждена была вернуться жить к матери, которая пить стала ещё больше, и частенько обижала дочь. Весь облик Наташи говорил о том, что девушка она весёлая и покладистая. У неё было круглое личико, на котором красовались большие серые глаза, пухленькие губки, по щекам и курносому носику разбросаны редкие, но милые веснушки. Густые светло-русые волосы коротко подстрижены и казались большой лохматой шапкой на её голове. Когда Наташа улыбалась, на щеках появлялись маленькие ямочки, которые придавали ее лицу детскую непосредственность.

Однако, сегодня Наташа выглядела мрачной и расстроенной. Она сидела в уголке, не выходила танцевать и ни с кем не хотела разговаривать, у неё дрожали губы, и она с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать. Ася следила за девушкой с лёгким беспокойством. Вот Наташа взяла граненый стакан, налила в него водки до краев, вздохнула и попыталась выпить одним махом, как иногда выпивали в кино мужчины. Это ей не удалось, она только облилась. Девушка смешно сморщила свой курносый веснушчатый носик и отставила стакан. Потом искоса посмотрела на него, вздохнула обречённо, взяла в правую руку и стала пить маленькими глоточками, смешно оттопырив мизинец.

Лёгкое беспокойство Аси сменилось большой тревогой. «Да, последствий девочка не представляет, завтра точно умрёт. Что же у неё случилось? Надо с ней поговорить по душам, хотя, кажется, уже поздно, через полчаса она будет невменяема от такого количества алкоголя. Придётся девчонку везти домой», – подумала Ася.

– О чём задумалась, Анастасия Григорьевна? – прервал её размышления Андрей Андреевич, начальник управления.

– Да вот наблюдаю за Наташей, что-то случилось у неё. Пытается напиться, думает, будет легче, – ответила ему Ася с печалью и сожалением.

– Наверное, неразделённая любовь, – выразил свои предположения начальник, – ты отвези девочку домой, можешь взять мою машину.

– Хорошо, спасибо Андрей Андреевич, пойду, а то я её потом не подниму.

Ася подошла к Наташе, взяла её под руку и вывела на улицу. День был жаркий и душный, на небе ни облачка.

– Эх, сейчас бы на речку! – мечтательно произнесла Ася.

Она подвела Наташу к машине, открыла дверцу и тихонько подтолкнула её в салон на заднее сиденье, сама села рядом с водителем.

– Никита, вначале мы отвезём юную леди домой, а затем подбрось меня на речку, пожалуйста, – попросила Ася водителя.

– И на какую же речку ты намылились? – поинтересовался Никита.

– Всё равно, лишь бы была прохладная вода, и в этой воде можно было купаться. Наташ, ты где живёшь?

– Нигде, – Наташа, не мигая, смотрела перед собой.

Никита и Ася разом обернулись и удивлённо посмотрели на неё.

– Как нигде? А куда же мне тебя везти? – спросил её Никита.

Ася внимательно посмотрела на девушку. Заплаканное личико, не совсем чистые волосы, не свежая одежда. И глаза девушки! Они были полны тоски и безысходности.

– Вот что, Никита, давай ко мне, а там посмотрим, скорее всего, на речку сегодня я не попаду, – с сожалением произнесла она.

Жила Ася рядом с управлением, и буквально через три минуты Никита подъехал к подъезду и остановил машину.

– Приехали, – Ася повернулась к Наташе. Та всё так же не подвижно сидела и, не мигая, смотрела перед собой, ничего не замечая вокруг.

Ася вышла из машины, открыла заднею дверцу и потянула Наташу за руку. Она думала, что ей придется тащить девушку, так та будет пьяна, но Наташа сама вышла из машины и пошла за Асей. Ей было всё равно куда идти. Она устала, хотела как следует помыться и спать, спать, спать…

Ася зашла в квартиру, подождала, пока зайдёт Наташа, и захлопнула дверь.

– Что будешь делать в первую очередь: рассказывать, что случилось с тобой, принимать ванну или просто спать? – спросила Ася девушку.

– Ванну, – коротко ответила Наташа.

Ася дала ей полотенце и свой старый махровый халат. Наташа залезла в воду и затихла. Через полчаса Ася заволновалась:

– Наташ, ты жива? – крикнула она из кухни.

– Пока жива, но мне, кажется, становиться нехорошо, глаза слипаются, – ответила девушка.

– Открой мне! – велела Ася.

– А я не закрывалась.

Ася вошла в ванную. Наташа лежала в горячей воде, и ей совсем не хотелось шевелиться.

– Слушай, ты давай, мойся, а то тебя сейчас так развезёт, что умереть захочется. Это надо же выпить целый стакан водки! Жуть!

– Нет, это вода была. Кто-то из наших пьющих и не пьянеющих женщин додумался вместо водки налить в бутылку обыкновенную воду, – Наташа впервые засмеялась, – вода в бутылке нагрелась и стала ещё противней водки, так что морщились наши выпивохи вполне естественно. Гадость, это вода в бутылке, необыкновенная!

– А я когда увидела, как ты борешься с этим стаканом, испугалась за тебя: всё, думаю, завтра девочка умрет, – засмеялась Ася.

– Нет, я водку не люблю, она мне в горло не лезет, если захочу напиться, выпью бокал шампанского, я от него всегда пьянею почему-то. А воду пила, чтобы нервы успокоить, моя подруга Алька так делает, говорит, что если выпить стакан холодной воды – помогает. Только или вода была не холодная, или я её выпила мало, но мне не помогло.

– Ты мойся, а я пойду поставлю чайник, все вопросы лучше решать за крепким чаем. Мы с Ларисой всегда так делаем.

– А Лариса – это кто?

– Подруга, раньше за стенкой жила, а теперь перебралась к жениху, в дом через дорогу, так что мы часто видимся. У неё есть брат, не женат, хороший мальчик, я тебя с ним сейчас познакомлю. Всё, я пошла ставить чайник и звать Виктора.

Ася вышла из ванной, на душе у неё отлегло: что делать с перепившими девушками, она не имела ни малейшего понятия. Ася несколько раз ударила в стенку, через минуту в квартиру ворвался заспанный парень.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил он.

– Ничего страшного, Витя, просто я решила, что тебе пора жениться, потенциальная невеста в ванной.

– Что, прямо сейчас? – с ехидцей в голосе поинтересовался Витя.

– Нет, сейчас я вас просто познакомлю, а то вдруг ты ей не понравишься?

– А, может, она мне не понравиться? Тогда что?

– А это, Витенька, не важно. Если Наташе ты приглянешься, быть свадьбе. Я всё сказала! Сиди тихо и не рыпайся.

– Аська, сколько раз я вам с Ларисой говорил, что сам найду себе невесту?! – возмутился Виктор. – Я вам что, ребёнок неразумный?!

– Что ты так взбесился? – усмехнулась Анастасия. – Я же тебя не в Загс веду, а пока только предлагаю познакомиться с будущей женой. Витя, мы с твоей сестрой не варвары какие-нибудь, чтобы тебя сразу женить. Ты познакомься с Наташей вначале, а уж потом вы сами решите, стоит вам создавать ячейку общества или нет.

Через минут пятнадцать Наташа появилась на кухне. Халат, что дала ей Ася, был маловат в ширину, но зато великоват в длину.

– Да, узковата кольчужка, – пошутила Наташа.

– Ничего, зато длинновата, – в тон ей ответила Ася.

Попивая крепкий и душистый чай, Наташа рассказала о своей жизни.

Сколько себя помнила, она всегда жила в детском доме. О своей маме маленькая Наташа не думала, она считала, что все маленькие дети живут в группах и их воспитывают и за ними ухаживают воспитатели и няни, которых малыши и зовут мамами. Однако девочка взрослела и со временем стала задумываться о своих родителях. Об отце ничего известно не было, а вот сведения о маме кое-какие были. Маму звали Семёнова Екатерина Семёновна, и её адрес находился в личном деле девочки. Воспитательница помогла написать маме письмо, опустив его в почтовый ящик, девочка уже на следующий день прибежала на почту за ответом. Однако, письма не было. Не было его ни через неделю, ни через месяц. Воспитательница объяснила ей, что мама, скорее всего, переехала в другой город и её адреса теперь никто не знает. Но через полгода Наташа получила письмо. Оно было не от мамы, а от брата Миши, который старше её на два года, учился в каком-то интернате, приехал на каникулы домой и нашёл письмо сестры. Никаких вестей от мамы Наташа так ни разу и не получила, зато брат ей писал, правда, не регулярно. И ещё у неё нашёлся отец. Он не приезжал к девочке, но к каждому празднику присылал подарок. Когда Наташа заканчивала восьмой класс, стал вопрос: где учиться дальше и какую профессию получать. Наташа хотела пойти учиться на шофёра. Ей нравились машины, детдомовский грузовичок она водила не хуже мальчишек, шофёр дядя Коля её очень хвалил. Но последовал звонок из самого областного центра, и Наташу оставили в детском доме заканчивать десятилетку. После школы девочка поступила в строительный техникум и собиралась учиться в институте. Она хотела стать инженером-строителем. Пока училась в техникуме, жила в общежитии, но после учёбы остро стал вопрос: где жить? Она обратилась в отдел социальной защиты и ей объяснили, что за ней сохраняется то жильё, которое она имела до детского дома, и Наташу поселили к маме. Мама работала дворником и жила в коммунальной квартире, в которой проживали ещё двое: совсем старенькая баба Тая, и тоже пожилая, но ещё не считающая себя старой, тётя Глаша. Одной было восемьдесят два года, второй семьдесят один. Баба Тая имела маленькую беленькую собачку Тапку, а тётя Глаша – большого пушистого белого кота Сугроба. И собачка, и кот были такими же старыми, как и их хозяйки. Соседки Катьку не любили, она была скандальная и крикливая женщина, а когда напивалась, ещё и лезла в драку. Куда только старушки не обращались – всё бесполезно.