– Когда ты в последний раз ела?

Меггс пожала плечами. Похоже, он собирается выдать ей очередную порцию нравоучений.

– Я ем… время от времени.

– Что ж, здесь ты будешь питаться регулярно. Считай это дополнительной привилегией. Для тебя и мальчика.

– Привилегией? – Он считает ее слишком глупой, неспособной даже прокормиться, не говоря уже о том, чтобы понимать, о чем он говорит. Этакая бессловесная тварь. Тупица. А ведь у нее, между прочим, есть и уши, и мозги.

– Это означает дополнительную выгоду, которая является результатом нашей договоренности.

– Можешь не объяснять. Я знала одну тетку, которая любила такие словечки. Она была настоящим кладезем всяких мудреных выражений, моя старуха Нэн. – Этому пижону будет полезно узнать, что не он один знает, как надо разговаривать. А Меггс неожиданно захотелось поговорить. Вероятно, полный желудок сделал ее словоохотливой. – Старуха Нэн любила слова, такие как «совершенный» или «изысканный». «Это совершенная работа, моя девочка», – говорила она. А еще ей нравилось слово «искусный». «Для этого замка нужны искусные руки, девочка». Она часто повторяла, что хорошие замки как старые девы – знают, как хранить свои секреты, поэтому их надо уметь заморочить. Великая женщина была моя старуха Нэн. Замечательная взломщица.

– Превосходно! Обычная взломщица с изысканной речью. – Хью откинулся на спинку стула, продолжая буравить собеседницу ледяным взглядом голубых глаз.

– Нет ничего обычного во взломщиках. Для такой работы нужен талант, мастерство, преданность. И она не всегда была воровкой. Когда-то очень давно старуха Нэн была гувернанткой, но стала жертвой грязной игры какого-то франта.

– Игры, которая привела ее на путь преступлений?

Меггс слышала холодное осуждение в голосе Хью, видела его в высокомерном выражении красивого лица. Подобным типам все нипочем. Они считают себя неподсудными и сами с легкостью берутся судить других. Но вряд ли она что-нибудь выиграет, если выскажет ему все это в лицо. Тем более в тот момент, когда сидит за его столом и ест его еду. И совершенно не обязательно рассказывать ему, что старуха Нэн вскрыла булавкой ящик в столе своего нанимателя и стащила деньги, надеясь успеть сбежать до того, как он затащит ее в свою постель. Разговор о постели сейчас явно не к месту. Пусть капитан и держал руки при себе, когда она мылась в ванне, но все равно ни к чему размахивать красной тряпкой перед носом у быка.

Меггс пожала плечами:

– Нет, игры, в результате которой ей пришлось каждый день думать о том, как набить живот.

– А как чувствуешь себя ты, когда твой живот набит?

Она ощущала тепло и сонливость, однако не собиралась об этом рассказывать.

– Кажется, в голове все время стучит молоток.

Хью недовольно хмыкнул.

– А как рука?

– «Можно было бы перечесть все кости мои». Побаливает, но не так сильно, как раньше.

Капитан вроде бы заколебался, не зная, что делать дальше, но в конце концов принял решение и кивнул в сторону спящего мальчика и одеял.

– Поспи. – Он встал и направился к двери. – Увидимся утром.

– Хорошо. Спокойной ночи, капитан, – кивнула Меггс.

Когда Хью через несколько минут вернулся, чтобы погасить лампу и сгрести в кучу угли в очаге, она уже спала. Но он не отправился к себе, как, безусловно, должен был поступить.

Нет. Он подвинул стул к огню, сел и задумчиво уставился на спящих.

Он сказал себе, что сидит в кухне только потому, что не должен оставлять их одних. Теперь он отвечал за эту девочку и ее брата. У нее все же могло быть сотрясение мозга от удара о пол, и если его, Хью, не будет рядом, она, проснувшись ночью, попытается сбежать. Эта худышка, несмотря на всю свою напускную браваду, странно дичилась, буквально шарахалась от людей. Надо полагать, долгие годы тяжелой жизни, когда приходилось все время оглядываться через плечо, подорвали ее веру в людей.