— Никогда в жизни! — твердо заявляю, сидя на полу. — С кем-с кем, а с Алексеем Прутниковым с четвертого курса встречаться не буду!

— Хорошо, договорились, — Лиза еще больше смеется и помогает подняться на ноги. — Только по моим предчувствиям, мы ему не последнюю дали ответку.

— Ты что? Срочно прикуси язык! Я тут приготовилась делать глубокий выдох облегчения, а ты мне портить собираешься…

— Ой, чуть не забыла о твоем Павлине сказать главное, — перебивает она.

— Не о моем, — я не я, если не напомню.

Лизка отмахивается и дальше продолжает:

— Где-то я его видела. Не могу точно вспомнить.

— В универе, где ж еще? — другие варианты ко мне не приходят.

— Нет, не только. В том-то и дело. Совсем в другом месте…  — она возводит глаза к потолку, хмурит лоб, как делает, когда хочет что-то вспомнить.

— В клубе с девушками? Целовался, гад? С кем-то зажимался из однокурсниц? Воровал мячи?

Могу и дальше список продолжать для этого бабника.

 — Пока не получается. Как вспомню где, сразу скажу, — разводит подруга руками.

Дальше торопимся к декану, а то опять заболтались, и нам отработка грозит. Выслушиваем, что мы уже не в школе. Звание студентов нам должно говорить очень многое: не срывать лекции, не доводить преподавателей до сердечного приступа, не носить на учебу взрывоопасные предметы.

С самым невинным выражением глаз клянемся — звание студенток не порочить. Обещаем для историка купить витамины, чтобы мужчина духом окреп. Насчет взрывоопасных предметов умалчиваем, а то мало ли. Вдруг он потом о павлине узнает.

И так до конца учебного дня сидим тихо. Заранее решаем, что на любой подарок от курьера будем орать и сбегать. Не примем ничего! Заставим отнести заказчику обратно.

Разбегаемся с Лизой на время наших тренировок. В планах потом вместе поехать в офис агентства Сомовых, там дразнить и бесить моих братьев. И уже оттуда нас Плат в кинотеатр отвезет, как обещал. Короче, программа на вечер предполагает быть замечательной.

В отличном настроении переодеваюсь в спортивный костюм. Девочки из моей команды уже побежали на поле. И я, напевая себе под нос, зашнуровываю кроссовки, перекладываю воду в другой рюкзак для тренировок и спокойненько выхожу...

А-а-а-а!!! Пусть мне это мерещится!

— Разве отсюда выход не в окно? — перегораживает мне путь знакомый нахал, тот самый повелитель павлинов.

Отмылся уже, в другой одежде. А злющий како-о-ой… буравит и четвертует на месте глазищами.

— Куда хочу, туда и выхожу, — пытаюсь сдвинуть гада, он заслонил собой проход от двери, и я так и топчусь на пороге раздевалки.

— Значит, я буду куда хотеть, туда и заходить.

Подхватывает меня, как пушинку, и обратно заносит.

— А ну отпусти! Сам ведь пожалеешь, а я добавлю еще! — с криком брыкаюсь, пиная его со всей силы. — Чего пришел, куда не звала?

— Еще скажи, что на свидании бы встретились, — с усмешкой напоминает, о чем и забыла. Куда и не собиралась идти.

— В своих снах там со мной погуляешь!

— Зато наяву другое получишь.

Он с рыком захлопывает за нами дверь и вжимает меня в стену.

— Ты… ты что собираешься делать? — впервые так сильно пугаюсь, переходя от страха на шепот.

— За подарок поблагодарить, — произносит сквозь зубы, приближаясь опасно губами.

— Не-е-ет!

Мой протест мог бы стать громче, вот только вмиг его заглушает натиск парня, впившегося со жгучим поцелуем. Его руки сильнее смыкаются вокруг меня, давят и не дают отойти, убежать или скрыться. Твердые губы накрывают мои, захватывают, будто в плен, и дразнят издевательски.

Нет, я не поддамся, не получит он мой первый настоящий поцелуй! Ничего у него не выйдет, обойдется. Пытаюсь сомкнуть рот, шипеть. И от контраста ощущений с жестких на нежные во мне тоже что-то меняется.