Удивлен был не только он…

Мила вместе с Антоном просто были в шоке от действий Светы.

Осознание, что сейчас она будет властвовать над человеком, очень возбудило её. Властвовать не так, как она привыкла – руководить и унижать каких-то работников, а властвовать и унижать равного себе по статусу и положению, да еще и в извращенной форме. Она была готова и очень этого хотела, но…

В тот момент, когда Мила, обращаясь к Антону, произнесла: «Что ты вылупилась на меня, шлюха дырявая? Становись раком и ползи сюда», Света удивила всех, и себя в том числе. Не понимая, почему она это делает, словно ей переключили тумблер, с ощущением человека уверенного, что сейчас прыгнет с вышки в бассейн с горячей водой, Света медленно опустилась на пол, но по ощущениям, будто нырнула в прорубь. В затуманенном сознании добралась она до ног Милы и подняла на нее глаза. В этот самый момент появился на пороге Никита и увидел, как ей прилетела звонкая пощечина Милы со словами:

– Никогда без разрешения не смотри на меня, дрянь! Поняла?

– Угу, поняла, – выдавила Света.

– Поняла, Госпожа!

– Поняла, Госпожа, – уже глядя в пол, ответила она.

Никита стоял у Милы за спиной и думал: «Светка сама тупанула…А-а-а, может, сдал червь…»

– Раздевайтесь, рабыни, быстро! – скомандовала Мила.

«Прекрасная барышня», – отметил Никита и пошел к дивану…

Пока Никита поставил сумку и сел на диван, платье Светланы быстро слетело с ее тела, и она осталась голышом, а вот Антон возился со своим спортивным костюмом и заинтересовал Милу своими трусиками, и она сказала:

– О, да ты прям как настоящая девочка! Мне будет интересно, так что трусы мы оставим. Никитушка, ты видишь, какие у нас тут девочки хорошие? Ты извини, что со Светой так получилось, оно как-то само собой, но ей нравится. А ну-ка, поцелуйтесь, рабыньки, покажите быстро Никите, как вам нравится…

Света подалась к лицу Антона и коснулась сжатыми губами его губ. Не желая прикасаться к нему даже руками и чувствуя отвращение, она не разжала их. Но когда брезгливость и отвращение стали ничем в сравнении с усилившимся желанием выполнить унизительный приказ, она сдалась и впустила язык Антона в свой рот. От этой картины у Никиты начал подниматься член и, глядя на Милу в образе с рабами у ее ног, ему снова безумно захотелось ее себе…

Мила тоже начала заводиться по-взрослому…

– Давай, Светка, пососи писюнчик Антошки. Глянь, как он стоит, – сказала Мила, глядя на Свету, которая пропустила приказ мимо ушей.

Тут все и началось…

Мила рукой схватила Свету за волосы, встряхнула ее и, продолжая тянуть назад, прошипела:

– Сосать. Соси, сказала, этой элитной псине член, обеспеченная тварь. Давай, быстро, иначе я тебе сейчас его руку целиком в твою драгоценную вагину всуну, – Мила, несмотря на свой миленький видок и небольшую комплекцию, была сильной и главное очень суровой и жестокой к своим рабам.

Светлана попыталась нагнуться к торчащему из ее трусиков немаленькому члену, но Мила держала ее и смеялась, возбуждая Антона своим смехом. Он хорошо знал этот смех, потому что слышал его не один раз в критические для себя моменты. Она с подругами по клубу часто унижала их с другими, такими же, как и он, рабами на вечеринках. Мила отличалась своей строгостью и умением, как унизить, так и сделать больно, наказывая за непослушание. Она с удовольствием плевала им в лицо, заставляла вылизывать себе обувь и ноги друг другу, но больше всего Антон боялся, когда она била его ремнем по гениталиям. Боялся, но, как верный преданный пес, ходил к ней, потому что жить не мог без боли, унижений и своей красивой хозяйки…