Когда Матушки не стало, вся наша семья лишилась дорогой матери. Вскоре после ее кончины дочь говорила: «Знаешь, если бы жива была Матушка, вот было бы хорошо!» Сейчас дети тоже помнят ее, мы часто вспоминаем о ней, особенно с сыном, обсуждаем все события, связанные с Матушкой, читаем книги о ней. Обговариваем, и не перестаем удивляться, как быстро приходит помощь по ее молитвам.

С радостью, и немного с грустью, конечно, вспоминаются все эти дорогие моему сердцу события, ее слова – от того, что их уже давно не слышу, от того, что не вижу любимого, доброго, ласкового лица, хотя Матушка всегда и во всем помогает нам. Она ведь сказала: «Я не умираю». Этими словами мы и живем, и ощущаем, что это не просто слова утешения – это действительно так. Матушка слышит нас и всегда рядом.

Имя Матушки для меня – это особая страница моей жизни, это то сокровенное, которое никогда не забывается, это то, что невозможно выразить словами. Земные слова кажутся недостаточными для полного отображения всего того, что мне довелось узнать, увидеть и услышать от богооткровенной старицы. Это необыкновенно велико.

Узнала я о матушке Алипии от сестер монастыря. Они привели меня к ней в один из летних теплых дней. Столик стоял во дворе напротив домика. Матушка ходила во дворике. Сестры представили меня:

– Матушка, это наша сестра из монастыря, молодая, только пришла в монастырь.

– О, это наш, пензенский, – приветствовала меня Матушка такой довольно непонятной для меня фразой.

– Матушка, я не из Пензы, я из Волгоградской области…

Я продолжала объяснять.

– Цыц, ты что?! Ты наш, Пензенский!

Сначала я этого не понимала, а потом уже поняла, что когда Матушка говорила «ты наш, пензенский», это означало единство духа, и что она брала в чада.

После этого Матушка накормила нас, напоила.

Потом говорит мне:

– Ты приходи ко мне. И когда тяжело, и когда радостно – всегда приходи ко мне.

И благословила меня, осенив крестом. И меня охватило такое чувство, что я не понимала – где я, то ли на земле, то ли на небе. Такая была благодать сильная.

И после этого я действительно приходила к Матушке когда было тяжело, и когда радостно, и она всегда поддерживала меня, я внутренне чувствовала огромную поддержку, и Матушка мне говорила многие такие вещи, сугубо личные, которые указывали на самую суть, в самую глубину решения этой проблемы, указывала на внутренние противоречия, которые ее рождали. Она предсказала, какая у меня будет борьба, какие искушения будет враг мне наносить. И рассказывала, с помощью чего эти вражеские прилоги нужно отражать. Это были высокодуховные поучения, Матушка говорила со мной открытым текстом, и разговор касался очень серьезных глубоких духовных вещей. «Иисусова молитва – это Иисусова молитва, ее нужно всегда повторять, но вот когда попробуешь прочесть Да воскреснет Бог, тогда увидишь! Это непередаваемо, что это за молитва, и что с нею может человек!» И все это было, и я уже должна была умереть, но когда меня постригли, все отошло. Матушка обо всем этом мне говорила, что у меня будет борьба именно с этими силами. И потом я очень вспоминала ее слова, все то, что она говорила.

Когда я ездила в Сухуми, и у меня там были очень большие искушения, я приехала в Киев, и купила Матушке иконку Божией Матери «Нечаянная радость». Я подумала, что вот грешник, изображенный на иконе, стоит на коленях перед Божией Матерью и взывает к Ней, он как бы во вневременном стоянии, в бесконечной молитве покаяния, которая не имеет ни начала, ни конца. И я прочувствовала этот глубокий, вечный смысл его предстояния. И подумала: «Вот стоит грешник, плачет всегда, неужели и я по жизни вот так всегда буду плакать». Потому что в этот момент были у меня скорби.