на свою природу, но он свободно соотносит себя с этой своей природой. Человек может использовать свои природные качества, а может их не развивать, свободно производя от нее свой поступок (от нее, но свой), самоопределяясь в бытии и свободно выстраивая, таким образом, свою сущность. ТОТ, КТО делает это дело, называемое сущностью человека, и есть его личность. Ничто из того, что есть у человека – тело, душа, дух – ни по отдельности, ни даже все в целом не определяет, не образует личности, которая есть как раз тот человек, у кого все это есть в распоряжении. Тот факт, что человек есть личность, ставит человека в определенном смысле вне мирового порядка бытия. То есть в порядок мироздания человек, конечно, включен, притом включен именно конечно, как конечная часть его, существующая в неразрывной цепи природной необходимости, однако личность человека, образно говоря, располагается поперек этой цепи, пересекая этот мир по вертикали.

Если же от этих образных выражений перейти к языку строгой мысли, то следует сказать, что «поперечное по вертикали пересечение законосообразного порядка мироздания» означает, прежде всего, онтологическую свободу человека. Обычно, говоря о свободе, люди мечтают, чтобы «можно было все, а за это тебе ничего», но настоящая свобода состоит вовсе не в отмене каких бы то ни было внешних ограничений и внутреннего самоконтроля. Свобода человека логически как раз предполагает для своей реализации наличие этих внешне ограничивающих условий и реализуется она именно через внутренний самоконтроль. Принцип «делай что угодно, а тебе за это ничего не будет», если его довести до логического конца, означает, что человек не может никак влиять на свою жизнь: любые его действия НИЧЕГО не меняют в его жизни, никак не отражаются на его отношениях с миром.

Свобода человека в настоящем смысле этого слова подразумевает как раз способность определяющим образом влиять на мир и на свою собственную жизнь. Свобода неотделима от «последствий» и ответственности, и обеспечена она отсутствием жесткой детерминации между совокупностью условий, составляющих определенную ситуацию, и экзистенциальным выбором человека в этой ситуации. Какую бы точную калькуляцию обстоятельств, в которые поставлен человек, мы ни провели, вычислить поступок человека невозможно. Иван Карамазов на суде, будучи уже не совсем в себе, рассказывает как бы ни с того, ни с сего то ли случай, то ли обычай: за невестой носят обруч с юбкой, в который она должна вскочить, чтобы ехать к венцу, а она ходит и приговаривает: «Захоцу – вскоцу, не захоцу – не вскоцу». В каждый момент жизни каждого человека неотступно присутствует и всегда на сознательном или бессознательном уровне реализуется этот вот акт воли – «Захоцу – вскоцу, не захоцу – не вскоцу».

Конечно,– поведение человека зависит от его характера. Однако вычисление поступка человека невозможно даже в том случае, если мы учтем не только внешние обстоятельства, но и характер человека, сформированный воспитанием. То есть – даже если в расчет берутся не только наличные здесь и сейчас обстоятельства, но и вообще все обстоятельства жизни человека, начиная с момента зачатия, то даже и такой расчет не может дать однозначного ответа о предстоящем поступке человека. Дело в том, что воспитание невозможно уподобить программированию, невозможно свести спонтанность свободного выбора человека к неизвестности и сложности заложенной программы. Человек всегда и неизбежно сам активен в деле своего собственного воспитания: он принимает одно и отвергает другое, он жадно ищет некоторых впечатлений и попросту проходит мимо других. То есть те впечатления, которые, по Локку, впечатываясь в tabula rasa, якобы и образуют собою всю духовную наличность человека, на самом деле принимаются человеком