Мадам Су-дзуки – учительница хироканы, стройная в великолепном сером кимоно с красивыми вышитыми на нём иероглифами, нравилась мне, однако её глаза казались мне всегда такими испуганными. Складывалось впечатление, что мадам Су-дзуки чего-то боялась, и я решила, что источником её страхов являлась г-жа Юко, владелица Школы для девочек.

Я не понимала тогда, откуда у меня были подобные мысли, просто, я всегда чувствовала неискренних людей. Неискренние люди всегда готовы действовать исподтишка, они могут ударить в спину; это именно те люди, которых ты никогда ни в чём не заподозришь. В будущем мне приходилось много раз сталкиваться с подобными людьми.

Мне казалось тогда, что многоуважаемая в обществе г-жа Юко относилась именно к таким людям, и в будущем у меня была возможность убедиться в этом. Но тогда это были лишь мои собственные мысли. Увидев, как я медленно вывожу свои иероглифы на клочках старой бумаги, мадам Су-дзуки попросила меня дать ей мои записи. Сопротивляться было бессмысленно, и мне пришлось ретироваться. Прочитав первые строки написанного, мадам Су-дзуки подняла от изумления брови.

– Это….это – твои стихи, Оно-но? – спросила она.

Я кивнула.

– Что ж, уединение в этом чулане пошло для тебя на пользу.

Взяв свои трофеи, она удалилась, а через день я была приглашена в личные покои г-жи Юко. Маленькая служанка ловко делала ей массаж стоп, сама владелица Школы полулежала на ярко-красном диване в роскошном кимоно.

Покои г-жи также были роскошными, стены украшали картины из бамбуковых стеблей с изображёнными на них птицами. В центре комнаты стояла фигурка богини Гуань-Инь, сделанная очень искусно и тонко руками неизвестного мне мастера.

Здесь же по углам курились ароматические палочки, поэтому запах был дивным. Когда обо мне доложили, г-жа Юко открыла глаза и внимательно посмотрела на меня. Но на этот раз взгляд её был несколько иным, чем в приёмной Школы.

– Так ты и есть та самая Оно-но Комати, о которой ходят легенды в Школе?

– Обо мне ходят легенды в Школе? – удивилась я, однако вопрос мой явился большой дерзостью. Ученице полагалось молчать и отвечать только на те вопросы, которые относились лишь непосредственно к ней. Г-жа Юко прогнала служанку-массажистку, обошла меня со всех сторон, будто, я была неким загадочным зверьком, которого следовало изучить, позвонила в колокольчик. Пришёл слуга, протянул г-жа старые листы бумаги, те самые листы, изъятые у меня мадам Су-дзуки.

– Так это твои стихи? – спросила г-жа Юко, обратившись ко мне, – это ты их написала?

– Да, г-жа.

К моему крайнему удивлению владелица Шуолы улыбнулась, хотя я ожидала, что снова подвергнусь наказанию.

– Ты делаешь определённые успехи в письме. Мне нравятся твои стихи. Удивляюсь, почему ты скрывала от нас свой талант?

Я пожала плечами.

– Я не скрывала, г-жа. И потом, я вовсе не считаю это талантом, просто, я пишу их, когда мне бывает плохо, и некому высказать мои мысли.

– Я представлю тебя самому императору Ниммё. Говорят, он очень любит стихи, иногда сам их пишет.

При имени императора я сжалась, хотя совсем недавно сама хотела видеть императора.

– Но…..

Г-жа Юко немного нахмурилась, затем улыбнулась:

– Оно-но, я давно знаю твою тётушку Акиру. При дворе она отвечает за гардероб наложниц. Тётушка мне ничего такого про тебя не рассказывала.

– Она и не знала о моём увлечении стихами.

– Значит, ты скрывала от неё своё увлечение?

Я пожала плечами:

– Нет, я не скрывала. Тётушка никогда не интересовалась моими мыслями. Да и мне не до этого было. Когда болела моя мама, у меня не было свободного времени, чтобы предаваться своим собственным мыслям. Я ухаживала за матушкой.