воплотиться в нечто важное и нужное людям —

в конструкции зданий и мостов,

в прекрасные памятники,

в трассы и магистрали.

Но если немного запоздать

с формализацией человеческого опыта,

то он станет закостеневшим и никому не нужным,

осознание невостребованности погубит человека,

жизнь которого станет отныне напрасной и постылой —

зачем нужен самосвал с грузом застывшего бетона?

Может быть, это видение о выгрузке

было послано Степанову откуда-то свыше,

как некое предостережение или напоминание —

спеши реализовать свой опыт, свои возможности,

не то твой высококачественный бетон застынет?..

Но Степанов пошёл до конца.

Он разыскал своего однокашника,

чтобы задать тому единственный вопрос,

который измучил его за эти месяцы —

куда делся тогда проклятый белый бетон?

Всё оказалось очень просто.

На соседнем участке работал экскаватор,

за пять минут отрывший на обочине большую яму,

куда весёлые студенты быстро перекидали раствор.

А Степанов не мог этого вспомнить

по одной банальной причине —

его срочно вызвали тогда к прорабу за нарядами.

Степанов обрадовался отгадке —

а ведь он-то уже всерьёз считал, что спятил.

В 1984 году в СССР насчитывалось 282 тысячи добровольных народных дружин (в составе которых действовали 40 тыс. оперативных комсомольских отрядов), 50 тыс. пунктов охраны общественного порядка и 13 млн дружинников, ежедневно на дежурство выходили до 400 тыс. человек.

В восемьдесят пятом году двадцатого века

День космонавтики совпал с пасхой,

что почему-то всех невероятно обрадовало.

То ли Гагарин воспринимался как мессия,

то ли объединял их с Иисусом Христом тот факт,

что оба вознеслись на небеса —

оставалось только гадать.

Степанов столь сложными размышлениями

в ту далёкую пору как-то совсем не заморачивался,

жил спокойно, учился, отрывался,

и даже представить себе не мог,

что появившийся в марте говорливый генсек

вскорости устроит в стране такой кордебалет,

что слабо никому не покажется.

Пока же всех вокруг радовало только одно —

закончилось наконец-то время сплошных похорон.

Перед самым праздником Степанова сотоварищи

вызвали в деканат, где предупредили о том,

что студенческому оперотряду института

выпала высокая честь отдежурить в церкви

в момент празднования верующими Пасхи.

Прошла суббота, к вечеру солнце скатилось в Китай,

дунул свежий холодный ветерок с Амура.

Закупив в магазине на вечер побольше вина,

они завалились всей гурьбой в райком комсомола

получать последний инструктаж.

– Вам, студенческому оперативному отряду,

поручено сегодня до утра охранять верующих,

чтобы все эти пережитки прошлого,

одурманенные религиозной демагогией,

смогли спокойно отпраздновать в своей церкви Пасху.

Задача проста – надо будет встать цепью в периметре,

пресекая правонарушения несознательных граждан,

и в таком режиме вам предстоит

продержаться любою ценой до утра.

Ну, примерно так же, как в картине «Вий»

известный киноактёр Леонид Куравлёв, ха-ха…

Степанов с друзьями оценили юмор, весело поржали,

потом не спеша выдвинулись к деревянной церкви,

стоявшей посреди заросшего кустами

так называемого «частного сектора»,

открыли ворота и шумно завалились в притвор.

Навстречу им вышел батюшка, отец Владимир,

высокий, строгий, совсем не старый ещё мужчина,

приходивший иногда поиграть в мини-футбол

на известную всем площадку за политехом.

– Сколько будет вас, ребятки? – спросил батюшка.

Услышав в ответ «тринадцать», он слегка побледнел,

потом мелко перекрестился и молча ушёл в храм.

Оперотрядовцы, немного осмелев, накатили вина,

сходили посмотреть, как красиво горят свечи.

Стемнело, начал потихоньку накрапывать дождик,