О, как вознегодовал оскорбленный пекинес! Как шарахнулся прочь, задыхаясь от возмущения, еще не веря, что это с ним, и не во сне, а наяву посмели обойтись столь развязно! Если бы не миг такого сомнения, он вонзил бы зубы в этот наглый язык!

Мы с пекинесовой хозяйкой отреагировали синхронно. Она схватила своего гневного мандарина в охапку, я рысцой поволокла озадаченного Али к дому. Нам обеим суждено отныне неусыпно бдить во избежание новых встреч. Приметив друг дружку на горизонте, мы приветственно машем руками и разбегаемся в разные стороны. Ибо пекинес не намерен прощать. Даже с большого расстояния не упускает случая уведомить об этом. Маму грозный малыш забавляет ужасно. Но и она поневоле осторожничает. Драмы случаются и промеж собак. Мы в балашихинском лесопарке наслушались печальных историй.

Итак, сестра вернулась с Кубы. Устроилась на работу, благо ее профессия отныне определилась: преподавание русского языка иностранцам. Довольно престижно, со средней школой не сравнить. Но все же и там изволь, рта не закрывая, а главное, увы, не затыкая ушей, часами, что ни день, производить и выслушивать всевозможные звуки. «Тишины хочу, тишины! Нервы, что ли, обожжены? Тишины!» – стонал поэт-современник, впечатлительная натура, сестрин в ту пору любимец.

Вот и ей подавай тишину. А во время лесных прогулок, по которым она стосковалась, и подавно. Но тут далеко уже не юный Али к немалой нашей досаде продемонстрировал, что способен изобретать свежие фокусы.

Мы догадывались и раньше, что при всем своем простодушии БП изрядный прохвост. Поначалу он потешался, облаивая именно тех прохожих, которые пугались или скандалили. Со временем его солдатский юмор стал проявляться и по отношению к хозяевам. Было, к примеру, замечено, что, возвращаясь из леса с пакетом ягод или грибов, необходимо держать ухо востро. Иначе сукин сын разгонится у тебя за спиной, как хороший болид, да и врежет башкой по пакету. Добычу после этого хоть выбрасывай.

Как это прикажете понимать? Случайность или злонамеренность? Милый песик просто разрезвился? Или, заметив, что несчастный пакет оберегают, воспринял это как вызов и раздробил грибы нарочно?

Видимо, все же второе. Пока с ним гуляли мы с мамой, к шумам терпимые, он и не думал попусту гавкать. Но появилась полузабытая, почитай что новая спутница. Хо-хо, как она смешно вздрагивает от резких звуков! Эврика!

И началось.

Али вдруг потерял интерес к прохожим. Нас больше не донимают их крики «Уберите собаку!», нет нужды без конца извиняться, клясться, что не кусается, что никогда… Облегчение? Как бы не так! Ибо негодяй брешет. Без умолку. Издевательски. Передвигается он теперь задом наперед – мордой к нам, приноравливаясь к ритму наших шагов, сопровождая каждый шаг громогласным «Гав!» и отскакивая. Его, с позволенья сказать, кормА, назло природе превращенная в нос, вихляется при этом тоже ритмично: отскок – вправо, отскок – влево. А из пасти, обращенной к идущим, всё «Гав!» да «Гав!»

Молчит он только дома или на поводке. Не спускать? Тогда он тянет и дергает во все стороны, поскольку и в лучшие времена твердо стоял на том, что команда «Рядом!» актуальна на учебной площадке и больше нигде.

Прогулки, милые душе, под такой аккомпанемент утрачивают всякую привлекательность. Сестра вне себя от раздражения. У нее напрочь пропадает охота составлять нам с мамой компанию. Еще бы! Не только наслаждаться лесной тишью, но и беседовать стало трудно.

Как прекратить безобразие? Над этой задачей мы бьемся долгие месяцы. Кричать «Фу!», гоняться за мерзавцем с хворостиной – пустые хлопоты. Однажды передышка вроде забрезжила. У меня к тому времени наклюнулся роман. Я пока не считаю его серьезным, но что-то в нем есть, и я весело киваю, когда его будущий герой произносит историческую фразу: