Иронии в его голосе не было.

– Я, собственно, именно это и хотел вам сообщить прежде всего. Миссис Стоун даже сняла слова Джеймса Бэрроуза на камеру смартфона.

– Я тебе говорила… – сердито шепнула Молли.

– А что мы потеряли? – я пожала плечами – Встретимся с этой миссис Стоун, попросим показать запись… Она же не будет против, как ты думаешь, Томас?

– Наоборот. Она даже просила передать вам ее номер. Что тоже, честно говоря, не в ее стиле.

Он вынул из кармана халата карточку и протянул ее мне.

– Только не звоните ей прямо сейчас, окей? Ночное дежурство – изматывающая вещь. Тем более такое, как было у нее прошлой ночью…

Из больницы я вышла в странном состоянии. Подернутое синевой лицо дяди Джозефа, впервые показавшегося мне похожим на папу. Его странные предсмертные слова…

Все это смешалось во мне в густой мутный коктейль.

Молли, которая бодро шагала рядом, напоминала олимпийца перед финальным забегом.

До машины мы дошли молча. Но, усевшись за руль и клацнув дверцей, подружка тут же повернулась ко мне.

– Ну, давай, звони скорее.

– Кому? – не поняла я.

– Ты что, прикалываешься? – Молли смотрела на меня с искренним недоумением – Этой… сестре Стоун, или как ее там! Давай!

Я помолчала несколько секунд, прежде, чем ответить.

– Слушай, Молли, я всегда тебя слушалась. Всю жизнь. Так же? – она смотрела на меня, не отрывая взгляда – Послушайся меня хотя бы один раз в жизни. Сделай так, как я попрошу, ладно? Давай забудем обо всем этом. Ну, о дяде Джо, об этих его дурацких словах… Как будто всего этого вообще не было!

И, после паузы, неожиданно для самой себя, медленно и внятно произнесла:

– У меня тяжело на сердце, Молли.

– Это нормально… Я читала, что смерть родственников вызывает у людей депрессию. Это как-то связано с подсознанием и генетикой… Ладно, я сама позвоню, Где карточка?

Не дожидаясь ответа, она открыла мой клатч. И уже через несколько секунд, прижав к уху айфон, подняла палец.

– Тшш… Гудки пошли.

На меня вдруг обрушилась детская смесь грусти и тревоги. На меня, 34-летнюю, разведенную, порочную и беспощадно взрослую. Сидящую в алом «Ягуаре» на парковке нью-йоркской больницы.

Молли явно не дождалась ответа. Потому что через несколько секунд с притворным горестным волнением продиктовала невидимому автоответчику:

– Добрый день, миссис Стоун. Извините, что беспокою вас после дежурства. Я Линда Вестра. Мой дядя умер раньше, чем я приехала. Я все еще в госпитале. Ваш номер мне дал доктор Брендон. Он сказал… Он сказал… Простите, я все еще не могу прийти в себя… Я перезвоню вам позже, простите… И… спасибо, что вы были рядом с ним. Благослови вас Господь… Наверное, уже спит, старая ведьма – с досадой произнесла она совсем другим голосом, бросая смартфон на колени – Ладно, перезвонит, никуда не денется…

Лишь после этого она подняла глаза на меня.

– Линн, милая, что с тобой?

– Ты будто не слышала меня. Как всегда. Но я могу повторить еще раз. Пусть сегодня будет моя очередь, Молли. В первый раз в жизни, окей? Я прошу тебя забыть о дядюшке Джо.

Глаза подружки смотрели на меня со спокойной добротой.

– Я могу привести тебе кучу аргументов. Сказать, что таким старым мудакам, как дядя Джозеф, мир не помогает даже найти на улице мятый доллар. Или что у меня дурное предчувствие. Да я много могу наговорить, сама знаешь! Но я не стану. Я хочу, чтобы ты это сделала просто так. Без повода. Потому что я попросила. Ради меня…

Молли продолжала, не мигая, смотреть на меня.

– Это, в общем – то, все… – шепотом произнесла я.

И тут же почувствовала, как ладони Молли сжали мою руку.

– Линн, родная. Ради тебя я готова… убить вон того мужика, который вышедит из «Форда». Отрубить себе палец. Побрить мою голову. Короче, сделать, что угодно. Ни о чем не спрашивая. Только потому, что ты так хочешь. У меня нет никого роднее тебя. Это для начала.