Но Артем стоял.
Потом позвонил еще, с силой нажимая на звонок, и дернул ручку двери на себя. Она оказалась незапертой. К нему уже спешила миловидная полная женщина, на ходу стягивая перепачканные в земле резиновые перчатки. Это, наверное, и была Лариса.
– Ты же наш сосед, Танин сын? – спросила она. – За мотоблоком? Будешь чай?
Он кивнул. Потом помотал головой:
– Не буду. За мотоблоком, да.
В дальней части участка, на качелях, привязанных к толстой сосновой ветке, сидела Тоня. Слегка раскачивалась, отталкиваясь правой пяткой от земли, смотрела в телефон. Артем заметил провода наушников, тянущиеся от телефона к ушам.
– Доченька, ты чего не открываешь? Не слышала? – спросила женщина и повернулась к Артему. – Я как раз вытащила саженец из горшка, не могла сразу подойти.
Тоня подняла голову и только тут заметила его. Артему показалось, что в ее глазах мелькнули смешливые искорки. И уголки губ на мгновение взлетели вверх, как будто готовясь рассмеяться.
– Мотоблок в кладовке, – сказала мама Тони. – Мы им уже давно не пользуемся, пусть хоть вам пригодится. Пойдем. Ты Артем, правильно?
Они зашли в темный сарай, и Артем быстро проговорил:
– Тетя Лариса, вам нужна какая-нибудь помощь?
– Что? – растерянно произнесла она.
– Ну, помощь… – он замялся. – Не нужна? Может, на даче что-то починить или перетаскать вам?
Мысленно он ругал маму, которая заставила его соваться к незнакомым людям с таким вопросом.
– Нет, – тетя Лариса опустила голову. – Дача меня не интересует.
Артем невольно усмехнулся: он чувствовал то же самое. Только ведь соседку, наверное, никто не заставляет здесь жить.
– Я только за Тонечку тревожусь… – все так же пряча глаза, проговорила тетя Лариса. – Сможешь иногда за ней посматривать?
Артем не ответил и поспешно покатил мотоблок к калитке.
Тот оказался громоздким и тяжело катился по неровной заросшей дачной тропе. На участке сорняки не выдергивали, только косили. А на грядках росли вперемешку ромашки, клевер, маки и садовые цветы. Через пару метров мотоблок вдруг и вовсе встал. Артем толкнул его сильнее, но они почти не сдвинулись с места. Тоня поглядывала на его усилия сквозь лениво опущенные ресницы.
Потом спрыгнула с качелей, подошла. Ее лицо и в тени сосен казалось сияющим. Глаза золотистые с темными зелеными ободками вокруг зрачков. Маленькие пухлые губы, как у ребенка. Светлая тонкая кожа, мелкие веснушки на щеках и носу. И все это как будто подсветили фонариком изнутри.
Тоня присела к мотоблоку и резким рывком вытащила из-под колес рыжего игрушечного зайца. Усмехнулась.
– Бедный Станислав!
– Что?
– Аркадьевич. Так его звали, пока ты его не убил.
Артем испуганно посмотрел на нее, и Тоня рассмеялась.
– Не бойся, я не буду сообщать в полицию. Похороню без свидетелей.
Мотоблок снова покатился, и Артем прибавил ходу, чтобы поскорее уйти.
– Ты всегда такой неразговорчивый? – спросила она в спину.
Но он не обернулся.
4
Артем вкатил мотоблок на свой участок и уселся на скамейку. В колесах машины застряла трава и пара цветков, он наклонился и вытащил ромашку. Оборвал лепестки, помусолил серединку, она раскрошилась на пахучую мякоть. Сковырнул с колес мотоблока сухую налипшую грязь. Отколупал со скамейки кусок старой потрескавшейся краски.
Потом резко встал и быстро, пока не успел передумать, подбежал к забору напротив. Когда он распахнул калитку, стоявшая неподалеку Тоня вздрогнула от неожиданности. У нее в руках был тот самый заяц, Станислав Аркадьевич. Наполовину оторванная голова зайца свисала набок. Лицо Тони ничего не выражало, но по щекам лились слезы.
– Пойдем гулять, – выпалил Артем, с испугом глядя на ее мокрое лицо.