Кошачья диета

Кот жрёт цветы (мама принесла – на холодильник не вмещаются, но пока выглядят бодрыми и кустистыми, так что вряд ли закончатся). Возможно, на него так подействовало знакомство с коровой во время недолгого пребывания на даче. А, возможно, он наслушался глупых монологов, что так проще похудеть (допрыгнуть до холодильника эти 10 килограмм счастья пока не могут). Кот не худеет, хотя рвотный рефлекс диета вызывает у него исправно. То ли желудок кота не согласен быть коровой, то ли он специально выбирает самые ядовитые растения из имеющихся. У меня его диета вызывает подергивание левого глаза и желание переехать подальше от любой флоры и фауны. Например, записаться в экспедицию на Марс или сбежать в сдающийся в соседнем доме подвал. Останавливает мысль, что цветы, мало того, что живые, так еще и мамины все-таки. Инстинкт самосохранения, в общем.

Запирание цветов в ванной и в кухне или перестановка на шкаф не помогают (неприступен только холодильник). Кот безошибочно определяет, на какой полке содержится самый неперевариваемый цветок, и за какой дверью прячется самая ядовитая колючка. Кот играет в верхолаза или пытается сделать под дверью подкоп. Объяснить Фуфелю, что он не корова, и уж, тем более, не коза, не получается ни голосом, ни тапком. Не помогают даже уговоры из серии «ты не толстый, ты пушистый». Кот смотрит обиженно и уходит жить в шкаф – там его лучше понимают. А ночью каким-то образом исхитряется обкусать очередное несчастное растение. Не иначе, нашел сообщника. Других вариантов нет.

Поэтому каждое утро я мою полы – добровольно и с матом. Кот смотрит презрительно – я не понимаю его творческую натуру и готова есть любую мертвую дрянь, будь то корова или даже коза. По его мнению, не далёк тот день, когда я сделаю из него шаурму. Мое отношение к цветам вызывает у кота подозрение. Ему кажется, что я сошла с ума, и готова к дружбе со специфилумами, орхидеями и вообще скоро буду пить с пальмой, а то и объявлю о помолвке с каким-нибудь приблудным гладиолусом.

Вообще, покупала ему обычную траву, но она оказалась недостаточно ядовита, и он ее есть не стал. Не диетический оказался продукт.

Дежурства

На работе ввели дежурства. Не то, чтобы раньше никто совсем не работал. Просто никто не работал в первую половину дня. Ибо не выспавшийся журналист хуже премьера. Мало того, что сам несет полную чушь и не способен впитывать и анализировать информацию, так еще и галстук правильно не завяжет, и в костюме штанины с рукавами перепутает.

В общем, до полудня в редакции стояла тишина, покой и благодать. Никто не вопил, не ругался матом, всевозможными мелодиями и звуками природы не орали мобильные, тараканы спокойно доедали на столах припасенные с вечера листочки из блокнота.

Но начальству не нравилось. Командовать было некем. Плюс, рас в году «сверху» немедленно требовали журналиста на важное событие с присутствием САМОГО. А вокруг ни одного журналиста – одни тараканы. Приходилось начальству вспоминать молодость и ездить самому. На метро. С людьми. Или не ездить. Но тогда САМ был недоволен и угрожал санкциями. Боялись все. Кроме тараканов.

Так что теперь все иначе. Теперь каждый день начальство выбирает одного добровольца, о чем и уведомляет его по e-mail и приказом на доске объявлений. С печатями. Двумя. Иначе может не понять и не проникнуться. Несчастный вместо здорового сна и завтрака должен тащиться в редакцию.

Приходишь, окидываешь мутным взглядом пустое помещение. Включаешь свет и кондей, пинаешь компьютер. Со стола разбегаются расстроенные недоеданием тараканы.