Этот довод, кажется, возымел свое действие: мужчина все-таки отмер и пошел в ее направлении. Полина тут же юркнула на матрац и свернулась комочком в ожидании одеяла. Увидела в зеркале, как он поднял то с пола... поднес к носу, принюхался, а потом просто накинул его на нее, взметнув поток холодного воздуха.

Что он вынюхивал? Даже мечтательница Полина догадалась, что далеко не ее аромат привлек ее вынужденного телохранителя.

 – Спасибо! – сказала она.

Брегер не отозвался, просто вернулся на прежнее место у самых дверей и замер там каменным истуканом. Полина лежала, не отводя от него глаз в темноте... Он был похож на гвардейца у Букенгемских ворот.

 – А какое задание дал вам король? – не сдержала она любопытства.

 – Вас охранять.

 – Нет, раньше. Каким было первое распоряжение?

 – Не могу вам сказать.

 – Почему?

 – Потому что не велено.

 – Кем?

 – Королем Люциусом.

 – Но я ведь принцесса... мне можно сказать, я уверена.

 – Вам и подавно не стоит этого слышать.

 – Поче...

 – Засыпайте уже.

Полина откинулась на подушку и долго пялилась в потолок, думая обо всем сразу и ни о чем в частности.

 – Одеяло больше не уползает, – заметила через время. – Вас, верно, боится. Мне отчего-то кажется, вас все боятся...

 – Только не вы.

 – Я смелая, мама всегда так говорила. С детства лезла куда ни попади... Разбивала коленки, садила шишки на лоб. Я даже с парашютом умею прыгать... И на байдарках как-то сплавлялась с ребятами.

 – Глупая, одним словом.

 – Что вы себе позволяете?! – возмутилась Полина. – Я не глупая, просто... рисковая. – Села и поглядела на Брегера. – Почему вас не любят? – спросила в упор. – Стороною обходят, словно пса шелудивого. – И заметила, как он дернулся, словно она задела его за больное.

Даже пожалела о сказанном...

 – Вы бы спали, принцесса, – отозвался он с тихой угрозой, – «шелудивые псы», знаете ли, принцесса, могут быть очень опасны. Особенно, если вывести их из себя...

 – Я ведь только из любопытства спросила... Мне ничего о вас не известно. Ни о вас, ни о творящемся во дворце – ни о чем, если подумать. Я как будто вчера родилась! В этом мире все новое для меня...

 – Это и видно, – проворчал Брегер чуть менее раздраженно. – И потому дам вам совет: не якшайтесь с изгоями и отщепенцами, это чревато последствиями, о которых вы думать не думали. Лучше мечтайте о принце... Он вам понравится, обещаю.

Полина зевнула.

 – Какой он, принц этот? Мне даже самого захудалого портрета не показали. Он, правда, хорош собой? Сколько вам лет?

 – Мне? – удивился Брегер.

 – Нет, принцу, ясное дело, – смутилась Полина. Наползающий сон заставлял ее выдавать все мысли подряд, без сортировки.

 – Принцу около тридцати. И он, насколько я знаю, нравится женщинам!

 – Хорошо. Не хотелось бы становиться женой некрасивого принца...

Брегер проследил пальцами шрам от предплечья до правой щеки... Тот был давним, давно зарубцованным, но по-прежнему ныл в дождливые дни, словно тело помнило при каких обстоятельства его получило.

Помнило страшную боль...

Кровь и агонию.

Странно, что эта девчонка, влюбленная в красивые платья и мужчин без изъянов, ни разу не указала на шрам и не спросила о нем. Все во дворце непременно отводили глаза... При Аспарийском дворе процветал культ эстетики и красоты.

Брегер понял, что принцесса уснула... Он расслабил плечи и буквально упал на стоящий у стены стул.

Устал как собака, подумал он с горькой усмешкой. Весь день на ногах, а тут еще эта... Брунгильда... Глупое, совершенно неподходящее девушке имя. Интересно, как ее звали в ее собственном мире? Он откинул уставшую голову и расслабил жесткий воротничок.