К счастью, в изголовье стоял наготове моток полотенчиков. Вчера тоже пригодился. Знал бы он вчера, как пригодится сегодня. Теперь он обтирал её живот, стараясь унять отголоски дрожи. Потом совсем без сил упал на нее сверху,

и провалился.

Такого горячего снега Саша еще никогда не видела. Слева он сыпал так медитативно и беспристрастно, мерцая и умиротворяя, бескрайним волшебным невесомым полотном, будто фатой,

а справа от неё, почти на ней, валялось без чувств тело. Огромное, бесподобное, бескрайнее обжигающее тело. Безграничное. Самое лучше в мире. Оно только что так дрожжжжало… а теперь раскинулось огромной грудой мышц и рельефов, и мерно дышало ей в ключицу. Рядом с подушкой обездвиженно валялась его крупная крепкая кисть, запястье, на которые беспорядочно намотаны её белые крохотные кружевные стринги. Будто б переплетаясь с темные узорами в борьбе… но не добра и зла, или чистоты и порока, а в слиянии-противоборстве «своего» вживленного в кожу, и «чужого» принятого… очень близко и запутанно. Магнетический, вечный дуэт.

С этой картинкой, белых нежных полосочек трусиков намотанных на его смуглую крупкую руку в татуировках, она и попрощалась с последней каплей этого невыразимого словами дня.

Даже белизна снега проиграла сегодня эту битву заворожения.

Саша почувствовала неясное вторжение…

распахнула глаза, и увидела

Сияние. Лучи света врывались сразмаху, влеплялись в неё безостановочно, потоком бесконечности. Она зажмурилась, приподнялась на локтях, выползла чуть… села, и замерла…

Снегопад прекратился. Синее заОконье разделилось по горизонтали на расплывчатую бескрайность и строгие кубики-Лего. И очерчивало эту границу – оно. Солнце. Беспардонное как разбойник.

Совершенное. Она поверить не могла в такую красоту. Оптическая игра.

Даже неуловимое шевеление сзади не отвлекло её от созерцания. Даже когда она почувствовала влажное прикосновение к плечу.

– Ну как? – прозвучало за ухом.

– Поррразительно! – призналась она. Поделилась. С тем, кто смог разделить с ней это удивительный момент. Это таинство.

А может, даже подарил…

…вспомнила она вдруг. И обернулась навстречу. Ее поймли тёплые губы. Она выбралась на волю, лишь лицом, чтоб вновь пленённо обернуться на Свет… Потом вдруг опомнилась – и вернулась обратно «в темноту»: там её поджидали узоры на груди. И рот. И она реально не понимала – где красивее? Куда смотреть?

В этот поразительный момент, её настигло исподтишка: и то, и другое может закончиться. В любой момент. Тут же сияние иссякло, рассеявшись в пространстве, и она услышала низкое, бархатное, и почти обывательское:

– Что, встаем? Ты голодна? Еще рано!

Она отвернулась от окна, от утраченного Чуда – почти без сожалений, и попробовала продлить себе другое Сияние.

Тем более, «оно» совершенно не возражало…

Артём полусидел-полулежал на кровати. Ну той, вчера расстеленной. И заброшенной. В полумраке, ведь хотя уж рассвело, но томные 6 утра плюс зимняя пасмурность ещё предлагали включить лампочки.

Однако он не спешил. Никуда вообще не спешил.

В такие минуты он что-то писал. Что-то, чем готов был потом поделиться с миром. Или не готов… а оно – само… Но сейчас не мог и пошевелиться. Оторваться от созерцания.

– Оуф! – отшатнулась она получасом раньше, вспомнив предупреждения.

– А уже всё, пугаться поздно… – поддразнил он её.

Потом он зачем-то спросил «уверена ли она». Опоздал с этим вопросом на пару часов. На целую их короткую ночь.