Мелена обняла меня за торс, мокрой щекой холодя грудь. Ну вот, я хотел трахнуть ее на рояле, а она котенком беззащитным ко мне жмется. И пахнет от нее сладко — с ума просто сводит. Я жестко подавил желание утешить ее, защитить, взять трепетно и нежно, как она того заслуживала. Мелена — дочь врага. Я не могу жалеть ее и тем более испытывать что-то, кроме похоти. Она вкусом и запахом, доверчивостью и чистотой стремится сбить меня с пути, разбудить душу мою пытается. Не выйдет. Я пройду дорогой мести до конца. Я на могиле матери клялся.

— Что это? — запустил руку между ног и ухватился за гладкую полоску. — Я говорил: со мной никаких трусиков, — агрессивно дернул, разрывая изящный шелк.

Мелена ахнула от неожиданности, вздернув голову, глаза свои ясные распахивая.

— Марк… — успела выдохнуть, когда я, оставив прелюдии, грубо вошел в нее, протаранив дырочку. Игры в проститутку не прошли даром — внутри она была приятно влажная, теплая и тугая. Ствол скользил легко, наслаждаясь сладостным трением. Это могло быть приятно нам обоим, но я слишком жестко вколачивался, не утруждаясь сглаживать резкость. Странное чувство злости владело мной: хотелось растоптать свет в ее глазах. Не надо меня любить! Пусть знает, что у меня внутри нет никого, кому можно отдать сердце. Так будет лучше для нас обоих.

Мелена, закусив губу, прикрыла глаза, и я все же умерил сумасшедший ритм: резкие толчки сменились медленными плавными покачиваниями. Я не стремился сделать ей больно, но все еще хотел наказать за то, что она такая… Такая охренительно притягательная. А ведь мышью была, на которую и встал не сразу. Хотя вру, встал. Встал и до сих пор насытиться не мог.

Раз мышка полюбила игры, я тоже решил поиграть с ней: выскальзывал до конца, два-три раза вставлял лишь головку, а потом резко на всю длину загонял, со шлепком, вжимаясь в истекающую соком промежность.

— Погладь себя, — подтолкнул, запав взглядом на искусанные губы. Они мягкие и одинаково кайфовые и на члене, и если по старинке, рот в рот. Я так ее и не поцеловал, а она так и не приласкала набухший клитор. Скромная мышка-малышка.

Я потерся членом о вторую дырочку, чуть надавливая и увидел, как она вся сжалась, молчаливо протестуя против этого вторжения. Потом. Позже обязательно покажу ей, что это может быть даже приятно, а сейчас:

— Трогай! — приказ грубее, выходя на финишную прямую. Я мог бы сам приласкать ее, но хватит краснеть и смущаться. Это ведь естественно между любовниками. — Я ведь бесстыжую шлюху заказывал!

Мелена воинственно дернула головой и запустила руку между нашими телами. Она не отводила от меня глаз, даже когда дыхание сбилось, предвещая скорую разрядку. Во взгляде вызов, а внизу пожар. Мне самому жарко невыносимо стало. Люблю, когда женщины по-настоящему кончают.

— Стони, не сдерживайся, — продолжал требовать, вбиваясь судорожно, бедра ее стискивая грубо.

— Ах… — выдохнула она, активно работая пальчиками. Я остро ощущал, как влагалище сокращается и сократился вместе с ним, вжимаясь в щелку так, что не оторвать. В тонкую шею впился животным поцелуем. Хотел в губы, но я же мышку наказываю, да?

Я вынул член, подхватил прозрачное нечто, в чем она собиралась спать, и обтер его от спермы и смазки. Ничего, новую купит. Хоть сотню таких же. Поправил джинсы и натянул поло. Вот, кончил, а странная злость все бурлила внутри. Причем непонятно: то ли Мелена меня бесит, то ли я сам себя уже не выношу?

— Ты останешься? — спросила с надеждой, ласково обняв спину. Понял. Она бесит. Потому что такая… такая… Ну пиздец просто какая!