.

С каждым сообщением Лайна я чувствовала какую-то связь между нами: он не просто попадал своими словами точно в цель – писал то, что я хотела бы прочитать, – он как будто дополнял мои мысли.

Я ничего не отвечала ему, и от Лайна пришло следующее сообщение: «Хочешь ещё поговорить про отношения с матерью или же готова прислать список предполагаемых вариантов работы?»

Я почувствовала давление с его стороны, но отогнала эти чувства – какой ему резон давить на меня в плане работы или отношений с моими родителями?

«Да, я почти закончила», – написала я, вернулась в кровать и стала размышлять о работе дальше:

– Литературная сфера оффлайн, – диктовала себе я, – библиотекарь. Интересно, сколько библиотек ещё осталось в мире? Я уж точно не помню в нашем городе ни одной, которая встречалась бы мне по пути. Все библиотеки стали ненужными. Вымерли, как редкие виды животных. Да и кто сейчас читает бумажные книги? Это стало прихотью коллекционеров. Моя библиотека всегда со мной – в читалке. То же самое можно сказать и про книжные магазины. В век развития технологий и искусственного интеллекта всё стало электронным и автономным. Многие профессии вымерли.

Размышлять о вариантах совмещения с писательством, чтобы иметь хоть какой-то доход, я даже не стала. У меня всегда будет возможность остаться там, где я есть, а не работать официантом или бариста, имея диплом о высшем образовании.

Лайн долго не отвечал на моё длинное сообщение. Я предположила, что он спит. Пошла умыться и тоже решила ложиться, как пришёл ответ: «Мне кажется, ты готова». Подождала, но он больше ничего не печатал, и я возразила: «Не соглашусь с тобой. Я очень тяжело и долго на что-то решаюсь. А это серьёзный шаг!»

«Серьёзный шаг в пользу себя, не находишь?»

Обсуждать сюжет книги с ним мне нравилось больше, а когда разговор касался меня или моей жизни, я тушевалась.

«Хорошо, я не буду ставить тебя в неловкое положение, извини».

Я обрадовалась, что он сам поменял тему, но интуиция подсказывала: Лайн обязательно вернётся к этому вопросу.

«Расскажи о своей жизни», – попросила я. Ведь мы сутки напролёт переписывались, и он знал обо мне, казалось, даже больше, чем я о себе, а сам по-прежнему оставался для меня сложным кодом. Я улыбнулась этому мысленному сравнению.

«Что ты хочешь знать? Где родился, кто мои родители, первая любовь?»

«Всё!» – не задумываясь ответила я. Уже несколько раз я поменяла позу: то на животе, то на спине, то на каждом боку, то согнув ноги, то свесив с кровати – а под его именем всё ещё отображалось «печатает…»

Это что ж он там пишет? Второй том сожжённого романа Гоголя?

«Я родился с тобой на одной планете. Мои родители – обычные. Хоть они уже давно не со мной, я храню их память. Я никогда не влюблялся. До тебя».

У меня даже перехватило дыхание. Я. Никогда. Не влюблялся. До. Тебя.

Невыносимо долгое молчание. И больше ни слова. До. Тебя. Эхом стучало в моих висках. Моим голосом. Потому что я не знала, как звучит его.

«И всё же где ты учился? Оксфорд? Гарвард? Или, может, вообще бросил университет, как Илон Маск?» – попробовала снизить градус важности переписки, ведь мне хотелось сохранять каждое его слово, скоро моя галерея будет заполнена не фотографиями, а скриншотами наших диалогов.

«Знаешь, я всегда считал, что дипломы – это как обложки книг. Красивые, но не всегда отражают содержание. Ты ведь тоже не рассказываешь о своих фанфиках знакомым? Даже с близкой подругой никогда не делишься тем, чем увлечена в моменте. Но если хочешь метафору… представь современную заброшенную библиотеку, где все знания в открытом доступе, но нет ни одного читателя. Что-то подобное произошло с моим образованием».