Приближаясь к войску, Нечисть перешла на бег, а затем и на галоп. Баюны снова выстроились спиной к своему войску, повернувшись мордочками к Чертям. По воздуху полилась печальная песня: последняя песня, наполненная горьким плачем матерей и протяжными стонами сыновей их, павших на полях сражения.

«О, край последний мой, душа родимая!

Во чистом поле брань идёт великая,

Да тяжко сердце материнской болью стонет —

Погибнет ныне сила богатырская…

Кровавый снег да буря злится грозная,

Рёвёт ветер уныло – слёз поток пролился.

Там, где стояли дружины славные,

Теперь лишь тишина над полем тёмным встанет.

По холмам пустым росою горькой мокнут травы,

По волнам морским волна мечту понесёт напрасно.

Цветут поля цветами алыми кровавыми —

Маками-красными воспоминаньем вечным.

Дети малые придут тех мест дивиться диву —

Сказывать будут детям нашим внукам правдиво,

Что геройство доброе нам честь принесла

И кровью чистой землю нашу напоила…»

И от песни этой, под вздрагивания тонких струн гуслей, Нечисть падала на землю, бросая оружие. Кони спотыкались, ломая передние копыта и перебрасывая Чертей через голову. За ними падали Великаны, давя телами впереди идущих, и засыпали крепким сном.

Рыкари и Драуги продолжали своё неумолимое шествие, безжалостно попирая сапогами тела поверженных врагов. Их тяжёлые подковы раздавались глухим стуком, эхом отзываясь в сердцах тех, кто ещё стоял на поле боя. Завывая в небесную высь, как голодные волки на полную луну, они яростно били рукоятями своих сабель о щиты, пытаясь заглушить чарующие голоса Баюнов. Но даже их мощные удары были бессильны перед древней магией – один за другим войны, словно срезанные травы, падали наземь, погружаясь в глубокий сон.

За спинами Котов раздался свист стрел лучников, стремившихся в воздух подобно стае хищных птиц. Уцелевшие катапульты загремели, выбрасывая огромные камни и тяжелые бочки с ладаном прямо в ряды войска Чернозмея. Валуны с грохотом врезались в землю, разбрызгивая грязь и сметая с пути врагов.

Белодор вновь вскочил на спину своего белогривого скакуна, обнажая окровавленный клинок. Его лицо было суровым, глаза горели решимостью. Войско Велеса ринулось вперед, как мощный таран, сокрушая изумленную Нечисть. Рогатые всадники падали с седел, раздавленные мощным ударом копыт, а пехота, издававшая дикий рёв, была втоптана в грязь под тяжестью несущихся лошадей.

И внезапно дождь оборвался разом – будто сама Природа решила прекратить эту борьбу. Небо разверзлось, густые серые облака рассыпались, уступив место яркому золотистому лучу солнца, озарившего небесную даль. В свете этой лучезарной полосы стремительно исчезали силуэты Гамаюна несущегося в когтях отважного Кота, удаляясь всё дальше от шумной битвы, уже теряя очертания среди ясности нового дня.

Двенадцать лет назад два брата-близнеца, похожие друг на друга словно две капли воды, осчастливили своего батюшку и доставили немало хлопот матери. Любоми́р и Дароми́р – оба светловолосые, кудрявые, крепкие мальчуганы, унаследовавшие силу и выносливость своего отца-кузнеца.

Отец с ранних лет обучал их сложению больших чисел в уме и чтению справа налево, как говорят большинство представителей нечистой силы. Братья умели терпеть боль, не причиняя её слабым; радовались солнечному свету и ориентировались в темноте; опасались внеземной красоты и не гнушались уродства.

Но однажды вся жизнь круто изменилась, словно чёрный ворон опустился на тихий дом. Судьба обрушилась на их род тяжёлым молотом, разбив спокойное течение дней вдребезги. Отец братьев встретил свою печальную участь от Чертей, а мать долго таяла, увядала, будто тонкая свеча, чьё пламя слабело под дыханием ледяного ветра, пока холодная рука самой Смерти не вырвала её душу, оставив после себя лишь глубокие раны в сердце осиротевших сыновей. Теперь перед ними открывалась тёмная дорога одиночества, полная горькой памяти и слёз.