– Или Корэйн и остальные Соратники сидят в соседних камерах, запертые в этом лабиринте, как мы, – сказала Сигилла резким тоном и, борясь с кромешной темнотой, попыталась бросить на Дома суровый взгляд. – Или…

Дом сжал руку в кулак – единственное, что он мог сделать.

– Не произноси этих слов.

Сигилла уткнулась лицом в проем между прутьями решетки.

– Не буду, если мы сменим, наконец, тему, – выпалила она в ответ. – Мы уже вдоль и поперек обсудили каждое «если» и «возможно». Вы, Древние, можете себе позволить тратить столетия на размышления, но нам, смертным, нужно как-то жить дальше.

Дома бросило в жар, и он метнул в сторону Сигиллы сердитый взгляд. Хотя она, конечно, этого не увидела.

– Даже я понимаю, что ты лжешь, – пробормотал он.

Раздался глухой стук, когда миска ударилась о прутья решетки и разбилась надвое. Сигилле этого не хватило, и она принялась вслепую пинать ногой пол, пытаясь попасть по осколкам.

– Все равно мне здесь больше нечем заняться! – выкрикнула она, всплеснув руками.

Кипя от негодования, Сигилла снова прошлась по камере и приступила к своему привычному занятию: уперлась руками в пол из утрамбованного грунта и тесаного камня и начала выполнять физические упражнения. Каждый раз, отрываясь от пола, она делала глубокий вдох.

– Нас не допрашивают, – бормотала она, приподнимаясь и снова опускаясь. – Не пытают. Не дают умереть. Чего этот бастард из Древнего Кора от нас хочет?

Дом с завистью наблюдал за Сигиллой. Он был готов отдать многое за любую свободную конечность, не говоря уже о возможности ходить по камере.

– Таристан хочет, чтобы мы страдали, – сказал он, сердито посмотрев на потолок. Перед внутренним взором предстал Новый дворец, устремившейся к небу. По огромным залам, украшенным витражами и позолотой, сновали разодетые в шелка крысы и закованные в стальные кольчуги аспиды.

Сигилла, так и не поднявшись с пола, фыркнула, а затем повернулась лицом к каменному потолку и закричала:

– Мы страдаем!

Дом едва расслышал ее вопль: собственная кровь слишком громко стучала в его ушах. Она ревела, как бурная река. Как лев на проклятом флаге Эриды.

– Таристан не станет нас убивать, пока не одержит полноценную победу. – Дом оскалился в пустоту. Там, во мраке теней, он видел гибель Оллварда, поглощенного Тем, Кто Ждет и Асандером – Его миром, рожденным из пламени и павшим в бездну. – А когда он взойдет на покрытый пеплом трон и станет королем расколотого мира, то заставит нас преклонить колено. И смотреть на то, что он сотворил с Оллвардом.

Сигилла замедлила темп, сдув с лица прядь черных волос.

– Ему будет непросто срывать новые Веретена без меча, – задумчиво произнесла она. – Клинка у него явно нет, раз уж мы до сих пор гнием здесь. А раз у него нет меча, значит, и она не у него.

Дом помнил все эти события так четко, будто они случились вчера. Плеть Сорасы, обвивающая запястье Таристана. Веретенный клинок, выскочивший из его рук и упавший прямо к ногам Корэйн. Затем – их исчезающие, словно тени в дыму пожара, силуэты.

– Очень на это надеюсь, – пробормотал он.

Сигилла посмотрела в его сторону. Она щурила глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть.

– Оставь немного надежды для себя, Дом.

– У тебя ее хватит на нас обоих, Сигилла. – Он мрачно усмехнулся. – Железные кости бойцов Бессчетного войска…

Охотница за головами мгновенно вскочила на ноги, подняла руки над головой, согнув их в локтях, а потом ударила ладонями по груди. Звонкий шлепок разнесся по подземелью.

– …никогда не будут сломлены! – продолжила она с искренней улыбкой. В эти полные темноты дни Дому казалось, что одна лишь эта фраза может улучшить Сигилле настроение.