Она даже посочувствовала слуге, который надевал на ее мужа бархатное сюрко, рубиновую цепь и начищенные до блеска черные сапоги. Но, несмотря на зимний холод, на Таристане не было мантии, и это выделяло его среди павлинов, кутавшихся в лощеные меха. Даже Ронин, согнувшийся в неуклюжем поклоне, был облачен в темно-красный плащ.

Принц Древнего Кора выглядел так же, как и в воспоминаниях Эриды, как и три с лишним месяца назад – до того, как он отправился на север, в Джидаштерн, в сопровождении худосочного мага и армии мертвецов.

С тех пор она получала от него лишь весточки. Краткие, наполовину зашифрованные письма, в которых он намекал, что сорвал еще одно Веретено. Еще один дар. Еще одна победа. Но подробностей она не знала.

Эрида не позволила эмоциям отразиться на лице, хотя ее пальцы, спрятанные между складками длинной мантии, задрожали. Она пыталась думать о короне, о троне, о Том, Кто Ждет и о тихом шепоте, который звучал в глубине ее разума. Она пыталась думать о чем угодно, только не о собственном муже.

«Значит ли это, что ты моя?»

Этот вопрос Таристан задал ей три месяца назад, когда они остались наедине в королевских покоях. Тогда она не дала ему ответа, да и сейчас не знала, что сказать.

Он смотрел на нее немигающим взглядом, пока все вокруг таращились в землю.

Приглядевшись внимательнее, Эрида заметила на его лице нечто странное – красную полосу порванной кожи. Едва затянувшуюся рану. Для такого человека, как Таристан, подобное казалось немыслимым. Он был неуязвим для любого оружия, и никто в Варде не мог сравниться с ним по силе.

Эрида почувствовала, как между ними пронеслась искра. Невыносимо. Больше всего на свете ей хотелось броситься к нему. Она желала знать, что случилось в Джидаштерне, желала заключить его в свои объятия. Ей понадобилась вся ее сила воли, чтобы заставить себя подождать.

– Слава Львице Эриде, королеве Галланда, Мадренции, Тириота и Сискарии! – провозгласил сенешаль, и его голос эхом отразился от дворцовых стен.

Эрида едва ли расслышала хоть одно слово.

Таристан, стоя на другом конце длинного двора, не сводил с нее взгляда. В его глазах горел знакомый красноватый блеск – возможно, в них отражалось кровавое небо или же тень Того, Кто Ждет. Эрида не могла сказать наверняка.

– Слава королеве, возродившей Древний Кор! – выкрикнул Торнуолл, стоявший на одном колене в ряду остальных вельмож. Произнеся эти слова, он поднялся на ноги.

Леди Харрсинг рядом с ним присоединилась к возгласу.

– Слава возродившейся императрице! – провозгласи-ла она.

– Слава возродившейся императрице! – эхом повторила толпа.

Губы Таристана тоже шевелились, но его голос потонул в общем гвалте.

Когда снова наступила тишина, нарушаемая лишь отдаленным шумом города, Эрида чуть заметно кивнула придворным.

– Я рада вернуться домой, – сказала она четким, царственным голосом.

Лорд Катберг бросился к ней, торопливо перебирая ногами, как украшенный драгоценными камнями жучок. Из его рта извергался непрерывный поток слов, смысл которых с трудом доходил до сознания Эриды.

– …Вчера прибыл темурийский посол со своей свитой. Я временно разместил их в Дамской башне. Посол Салбхай просит аудиенции…

Эрида стиснула челюсти так, что заскрипели зубы. «Я лучше сожгу эту башню дотла и всех темурийцев вместе с ней», – подумала она и через силу улыбнулась.

– Отлично, займитесь этим, – выдавила она.

Таристан наконец-то сдвинулся с места и широким шагом направился к ней. Камешки хрустели под его начищенными сапогами.

Эриде казалось, что из пространства вокруг нее выкачали весь воздух. Она стояла неподвижно, высоко подняв подбородок и сохраняя невозмутимость, хотя на нее были устремлены взгляды всех придворных без исключения. Но в мыслях она проклинала свое отчаянно бьющееся сердце. В этом мире не существовало смертного опаснее Таристана – принца Древнего Кора, благословленного Тем, Кто Ждет.