Пока колесница проезжала мимо, Эрида не сводила со статуи взгляда, изучая недвижное лицо и невидящие глаза отца. Даже сейчас, когда она ликовала от своих побед, при виде этого памятника у нее щемило сердце.

«Я стала той, кем ты желал меня видеть. – Вот что ей хотелось сказать отцу. – Я стала завоевательницей».

Как бы страстно она ни желала поговорить с отцом, как бы отчаянно ни тянулась к нему всем своим существом, каким бы могуществом ни обладала, он был для нее недосягаем. Смерть не подвластна никому: ни ничтожной букашке, ни даже императрице. И все же Эрида тянулась и стремилась к нему, надеялась хоть на мгновение ощутить, что он любит дочь и гордится ею.

Но чувствовала лишь пустоту.

Колесница проехала по мосту Верующих, а затем обогнула величественную башню Конрады. В этом храме, построенном прадедом Эриды, возносили молитвы всем двадцати богам Варда.

В глубине души Эрида понимала, что эти боги фальшивка.

Истинным божеством был тот, чей облик был высечен не из камня, а из тени.

– Впусти меня, – шепот неустанно отдавался где-то на границе ее сознания. Он постоянно выжидал. – Впусти меня, и я сделаю тебя величайшей королевой, какую когда-либо увидит этот мир.

Они продолжали путь, оставив Конраду позади. Эриду ждала тройная коронация, но сейчас ее мысли были сосредоточены на Новом дворце. Он уже виднелся далеко впереди, возвышаясь над другими зданиями, словно каменный зверь. Он стоял на острове посреди Аскала, как отдельный город внутри столицы.

Когда они въехали на мост Отваги, внизу под которым шумели воды Гранд-канала, сердце Эриды забилось быстрее. Ей доводилось пересекать его тысячу раз, но сейчас все было иначе. По обе стороны моста выстроилась сотня солдат из дворцового гарнизона, а их поднятые к небу мечи образовали нечто похожее на стальной туннель.

Из каждого уголка города раздавались приветственные крики, которые ветер эхом разносил вдоль каналов. Эриде казалось, что ей воздает хвалу весь мир.

Она купалась в этом обожании, стараясь сохранять власть над эмоциями, и смотрела только вперед – прямо на дворцовые ворота, напоминающие железные челюсти. Она изо всех сил вцепилась в перила, чтобы ни в коем случае не упасть и скрыть дрожь в руках.

Не успела она и глазом моргнуть, как массивный свод пронесся у нее над головой и ворота остались позади. Когда колесница въехала в парадный двор, лошади замедлили шаг, поднимая копытами вихрь из пыли и мелких камешков. Стены дворца были вычищены до блеска. Королевский сенешаль лорд Катберг тщательно подготовился к ее возвращению.

Алое солнце окрашивало мир в нежные тона, и все вокруг приобрело розоватый оттенок. Словно Эрида смотрела на дворец сквозь витраж.

Где-то в глубине ее сознания пронеслась мысль, не сон ли это.

Боль в ногах убедила ее в обратном.

Возница осторожно застопорил лошадей, а другие гвардейцы встали возле колесницы ровными рядами. Спустившись на землю, Эрида оказалась среди них. Облаченная в золотистую броню, она мало чем отличалась от воинов-мужчин.

В ее ушах стоял звон, заглушающий все прочие звуки. Эрида задержала взгляд на ступенях, ведущих к огромным дубовым дверям, за которыми скрывалась ее королевская резиденция. Там находился парадный зал, а в нем – ее трон.

Эрида посмотрела на своего сенешаля и других придворных. Их лица расплывались, и ей казалось, что она смотрит сквозь них.

Все вокруг застыли в поклоне, словно тянувшиеся к солнцу полевые цветы.

Только одна пара глаз была прикована к ее лицу. Их обладатель не склонил спину – лишь едва заметно опустил голову. Этого было достаточно.

Таристан был в кроваво-красном, в то время как Эрида сияла золотом.