– Уже проверяла, – усмехнулась Наташа, – обстоятельства работают на вас. Но фотокамера есть, и Стасик ждет не дождется момента, чтобы вас поймать.

– Не надо меня ловить, – произнес Сергей с улыбкой, в которой, однако, просвечивало предостережение. – Когда я сочту нужным, вы сможете меня снимать сколько вам вздумается.

– Ой, как много туману! И все-таки… где вы пропадали? И почему?

– Вы не поверите.

– Я попробую. Знаете, у меня бурная фантазия.

Они поднялись на пригорок. За поворотом дорога тянулась вдаль ровной белой лентой без конца и края. Глухой лесной коридор.

– Похоже, здесь самая высокая точка. – Сергей достал телефон, «разбудил» экран, поднял руку вверх.

– Мертвяк?

– Угу. Попробуйте свой.

Наташа попробовала, даже приподнялась на цыпочках. Ее гаджет показал тот же результат.

– Заколдованное место, – буркнул Сергей. – Что ж, Наталья, вы хотите знать, где я пропадал? Скажу как есть, а вы уж сами решайте. Я был в другой стране.

Ростовцева замерла с приоткрытым ртом, в который только что хотела сунуть сигарету. Она не ожидала ответа, который своей глупостью и неуместностью мог соперничать со знаменитым «она утонула».

– Ну да, как же я не догадалась. Сошли с поезда где-то после Абдулино, чтобы пирожки купить, и оттуда рванули на такси до Лондона. Круто!

– Почти что так, даже с Абдулино и такси угадали, но Лондон здесь ни при чем. Поверьте, чтобы проснуться утром в другой стране, не обязательно накануне вечером покупать билет на трансатлантический авиарейс.

– Уж мне ли этого не знать. Но тумана меньше не стало.

– Да, пожалуй.

Сергей перестал улыбаться. Взгляд его прищуренных глаз блуждал по лесной чаще за спиной Наташи, но журналистка была так увлечена своими мыслями, что не обратила на это внимания.

– Вы не покупали билет на рейс и никуда не улетали. Иначе бы вас узнали и раструбили на весь свет. Вы просто исчезли! А сейчас… вдруг вернулись – с таким-то узнаваемым портретом!

– Вы преувеличиваете. Для большинства наших сограждан телевизор и реальность – два разных мира. Люди не смотрят по сторонам и не верят тому, что видят. Из всех пассажиров меня узнали только вы.

– Даже не я, а Стас. Слушайте, куда вы смотрите?

Он молча выбросил сигарету, взял девушку за плечи и аккуратно развернул спиной к себе.

– Вон туда.

– Не пойму, чего… Ох…

Далеко в глубине леса в частоколе «деревянных солдат Урфина Джюса» мелькнул огонек. Вспыхнул, погас, снова вспыхнул. Бледная точка света маячила между деревьями, будто кто-то блуждал по лесу с фонарем.

– Что это? – спросила Наташа. – Или кто?

– Пока не знаю. Похоже на азбуку морзе. Смотрите: точка-тире, точка-тире.

Сравнение было весьма точным. Далекий «фонарь» будто подавал знаки, при этом он медленно перемещался.

– Как далеко? – спросила Наташа.

– Сложно сказать. Думаю, не больше километра… а может, вообще рядом. Похоже на…

Он не успел закончить. Слева от первого огонька, визуально в тридцати-сорока градусах, вспыхнул второй – такого же размера и той же яркости. Обе светящиеся точки теперь двигались навстречу друг другу, подавая странные сигналы.

– На что похоже? – нервно сглотнув, спросила Наташа.

– «Собаку Баскервилей» помните? Родственник Бэрримора на болотах с фонарем.

– Беглый каторжник Селдон, – закончила журналистка, оборачиваясь к Сергею, чтобы вновь удостовериться: он смеется над ней или что?

Сергей не смеялся. Он сделал несколько шагов к обочине, остановился у снежной насыпи и вытащил телефон.

– Может, не стоит? Ну их нафиг! У меня мурашки по спине.

Он не ответил. Включил на телефоне фонарик и, подняв руку вверх, стал водить ею из стороны в сторону. Он тоже подавал сигналы.