Вот тут эта мымра и кинулась на меня. Ну а я, вспомнила боевое детство и с удовольствием заехала ей в глаз. Потом решившую вмешаться крокодилиху от души за волосы оттаскала. И ухо ей накрутила, вспомнив, что она Даньку дергала…

- Мирослава! Ты меня не слушаешь?! – обиженный мамин голос выдернул меня из вчерашнего дня.

- Прости, задумалась, - повинилась я и привстав на цыпочки, выглянула в окно кухни – где-то там в кустах жимолости засел младший Славинов. – Что ты говорила, мамуль?

Перешла к другому окну, из которого обзор на заросший сад был получше, и вновь принялась выглядывать Даньку. Наконец, успокоено выдохнула - рыжая макушка торчала уже из кустов малины.

Что он там-то делает? До спелых ягод еще целый месяц, не ест же он их зеленые? Бедный, замученный роскошной жизнью ребенок. Похоже он первый раз увидел ягоды, растущие не в упаковке из супермаркета.

Попрощавшись с мамой, открыла окно и позвала:

- Дань, вылезай оттуда! Неси ягоды, которые собрал и будем блинчики жарить - ты ведь хотел научиться.

- Счас, Мирослава! Еще с другой стороны жимолость соберу и приду, – проорал рыжий в ответ счастливым голосом.

Кусты затряслись и затрещали с такой силой, словно сквозь них начал продираться средних размеров кабанчик. Или медвежонок-подросток.

Я еще с улыбкой понаблюдала за покоряющим природу рыжим. Вдохнула полной грудью звенящий жаром июньский полуденный воздух. И вдруг запрокинула голову и радостно засмеялась – хорошо-то как! Солнце, гудение пчел, запах зацветающего клевера. И плюсом Данька с его незамутненной детской радостью.

А завтра еще целый день свободы от… от всего. От обязательств, расписания консультаций. От тяжких дум успею ли собрать денег, если маме экстренно понадобится помощь… От всего, что мучает и словно закрывает собой вот эту прелесть по имени Жизнь.

На столе припадочно затрясся стоявший на вибро-режиме телефон.

- Да, - я схватила его и приложила к уху, даже не глянув на номер звонившего.

- Мирослава, - позвал из трубки низкий мужской голос. - Это Арс. Арсений Ковалев, мы с тобой встречались два дня назад в моем ресторане. Здравствуй. Я не отвлекаю тебя от каких-нибудь важных дел?

- Н-нет, не отвлекаете, - ответила, чуть запнувшись, потому что как раз в этот момент напротив дома затормозил знакомый белый Хаммер и из его тонированного нутра выбрался Славинов-старший.

В белой футболке, светлых льняных брюках и с татуировками на предплечьях. Еще с прессом, подтянутой задницей и солнцезащитными очками на носу.

- Отлично, - где-то там, в трубке, обрадовался Арс Ковалев. – Хотел узнать твои планы на сегодняшний вечер. Чем занимаешься?

Славинов огляделся, и заметив меня, застывшую у распахнутого окна, неспешно пошел к калитке.

- Ничем не занимаюсь, - ответила Арсению Ковалеву, догадываясь, что через час-другой так и будет – Даньку увезут и я останусь одна в этом жарком июньском мареве. Нет, останусь с пчелами, солнцем и начавшим цвести клевером. И с речкой Пехоркой, до которой идти двадцать минут по узкой тропинке через лес.

- Отлично! – неведомо чему обрадовался странный Арс Ковалев. Что отличного-то?! Данька ведь опять окажется там, с этими грымзами один на один. А я здесь с пчелами и неиспеченными блинами.

Славинов остановился у калитки и что-то скомандовал парням, выскочившим из подъехавшего следом черного джипа. Те дружно кивнули, и вернулись в машину. А Славинов пошел в мою сторону.

- Тогда приглашаю тебя на свидание. Согласна?

- На свидание? – переспросила я тупо, потому что Славинов уже стоял в двадцати сантиметрах от меня. Положил татуированные предплечья на раму окна, запрокинул голову и уставился, словно никогда до этого меня не видел. – На свидание с тобой?