- Знаю, что вечером около семи часов у него важная встреча. Так, вроде бы, собирался быть на месте до вечера. У него ведь сегодня первый рабочий день здесь. Ему тоже надо освоиться. Он даже предлагал мне с ним отобедать. Но меня сегодня дочка попросила поприсутствовать на конкурсе бальных танцев. Так что мне скоро надо будет уходить. И вы, между прочим, сегодня здесь за главную после обеда. Принимайте пост.

- Я поняла. Только вот что. Боюсь, мне придётся уволиться. Или он со временем сам меня уволит.

- Не говорите глупостей. Повторяю, он десять минут назад вас очень хвалил.

Я пожала плечами.

- Ничего не понимаю.

- Давайте, вы пойдёте к нему. И всё спокойно обсудите. Он крайне порядочный и уважаемый человек. Весь в своего отца. Я не думаю, что он будет пороть горячку.

- Вы просто всего не знаете. Кое-что он не поймёт. Не примет никогда.

- Вам надо поговорить, Анна Витальевна. Идёмте.

Я ухватилась за его рукав.

- Я боюсь. Я очень боюсь. Вы должны меня понять. У вас тоже есть дочь.

- Тише, милая, тише. На нас уже смотрят. И камеры здесь кругом.

Генеральный резко замолчал. И ударил себя по лбу.

- Я старый дурак. Снежка твоя – одно лицо с Германом. И глаза - такие пронзительные и с огоньком, как у него. Ну, ребята, не знаю, что у вас там произошло. Ну, натворили вы дел, - шокировано произнёс генеральный.

Я молча опустила голову.

- Вставай, девочка. И иди. Надо говорить. Надо. Уверен, что у вас у двоих на всё свои были уважительные причины.

- Он меня убьёт.

- Что за глупости, Анна Витальевна? Он благоразумный человек. Его семья – пример для подражания. Мама - доктор, добрейшей души человек. Папа интеллигент, которых сейчас днём с огнём не сыщешь.

- Вот…

- Да, об этом я не подумал. Это же их внучка, - Николаич почесал затылок. – Но они очень обрадуются. Они обязательно примут вас. Я не знаю ни одной такой семьи, где так умеют помогать людям.

- Это будет непросто.

- Эти люди умеют прощать, поверьте мне.

- Обещайте, пожалуйста, что не скажете ему правды, пока я не решусь на это. Я не знаю, как у нас сегодня сложится разговор. Смогу ли я сообщить всю правду…

- Разумеется, Анна Витальевна. Я уверен, что вы не просто так не сообщили ему эту новость раньше.

- Не просто так…

- Вам надо время. Поговорите. А потом ситуация сама и подскажет, как ему это сообщить. Не волнуйтесь, это очень ответственный момент. Я просто не имею права вмешиваться. Но… Если что, я буду на вашей стороне.

- Спасибо большое, Сергей Николаевич! Я это ценю. Поверьте, я всё сделаю, чтобы вам не пришлось выбирать одну из сторон. Но здесь не всё зависит от меня.

- Я верю в вас. И не тороплю. Вообще вам совет: тщательно всё обдумайте. Для него это будет сильным ударом. Впрочем, как и огромной радостью.

- Как бы он ребёнка не отобрал у меня. С его-то связями.

- Вот об этом точно не стоит переживать. Это совсем не про него. Идёмте. Не надо бояться.

Хотелось бы верить. Как мне хотелось бы в это верить.

Мы снова прошли по длинному коридору и вошли в приёмную президента. Виктория Павловна, увидев меня, тут же воскликнула:

- Кирилл Викторович занят, просил его не беспокоить до вечера.

- Виктория Павловна, мы по важному делу, - Николаич, не обращая внимания на протест со стороны секретаря, приоткрыл дверь в кабинет президента.

- Кирилл Викторович! Тут есть одно важное дело.

- Проходите, - услышала я, и мои коленки подкосились.

- Прошу, - пропустил меня вперёд генеральный.

Я переступила порог и подняла голову. Он, сидя за своим массивным столом, быстро осмотрел меня с ног до головы, и тут же продолжил с внимательным видом что-то записывать в свой ежедневник.