– Слышно что-нибудь, что там наверху? – спросил Свенельд.

Рябой оторвался от баклаги и помотал головой:

– Тишина, воевода.

– До Асвера сил хватит дойти?

– Хватит…

– Ступай, скажи, что велю начинать, и людей пусть ещё отправит к лазу. Коли там наверху всё будет ладно, я пришлю вестника. Сам в бой не суйся! Отдыхайте с парнями… За мной! – отдал воевода приказ своему боевому отряду и, пригнувшись, шагнул в подкоп.

На сей раз Свенельд стремительно прошёл по подземелью. Копатели, последние в очереди на работу, с двух лестниц долбили мотыгами потолок. Сверху уже свисали корни растений – поверхность была близко. Гридни расчищали площадку внизу. На это ушло ещё некоторое время, но в пылу работы никто более его не считал. Наконец показался просвет. Один из землекопов осторожно на какой-то миг приблизил лицо к дыре, прислушался.

– Вроде тихо, – сообщил он и принялся расширять отверстие. Вместе с землёй в лаз полетела трава и – неожиданно – разрубленные кочаны капусты.

– Видать, там огород наверху… – предположил кто-то из бойцов.

– Слезай! Я сам пойду! – нетерпеливо велел воевода, когда дыра стала выглядеть достаточной для того, чтобы через неё можно было пролезть.

Свенельд поднялся по лестнице, подтянулся и, узрев, что обороняться не от кого, сразу же лёг на землю, чтобы не привлекать внимание воинов в боевых ходах на стене. Взошедшее солнце по-осеннему ласково освещало лепившуюся прямо к валу избу-полуземлянку с небольшим огородом вокруг, птичником и колодами ульев. И если бы не крики, долетавшие с заборола и с реки и напоминавшие о том, что идёт сражение, окружающий вид был бы очень умиротворяющим. На удачу Свенельда, лаз вывел на поверхность земли под кустом, собаки во дворе не имелось. Потому стража не увидела и не услышала их, хотя не очень-то она и смотрела: наступление было в разгаре.

– Поднимайтесь, – тихо сказал Свенельд в лаз. – Выберетесь – и сразу назад, в сторону вала, и направо в дом. – Воевода привстал и сам метнулся к избе. Его внимательный взор уже углядел, что дверь была заперта. Но какие замки остановят могучего воина, вооружённого топором? Вслед за ним в избе укрылись Фролаф, Сибьёрн и прочие гридни. Троим из них Свенельд приказал остаться на месте: охранять подземный ход, ждать подмогу с той стороны и вестей из грядущей вылазки в город. Остальным было велено покидать дом и двор по двое.

Когда первые бойцы – один из них Фролаф – подошли к тыну, со стороны улицы послышались шаги. Распахнулась калитка, и во двор, бормоча что-то себе под нос, вошла пожилая женщина. Фролаф тенью скользнул ей за спину. Старушка и вскрикнуть не успела, как оружник воеводы зажал ей ладонью рот, и она обмякла в его руках.

– Не убивай, – предупредил вышедший на порог избы Свенельд. – Бабкин огород нам удачу принёс. В погреб её снесите и закройте, – распорядился он, оглянувшись через плечо на тех, кто находился в избе.

Фролаф кивнул, уложил лишившуюся чувств бабку на землю и покинул приютивший их двор. Свенельд и Сибьёрн, которому воевода велел не отходить от себя ни на шаг, пошли следом.

Перебежками от тына к тыну по узким улочкам жилого конца бойцы направились в сторону крепостных ворот. В городе царила суматоха. Люди спешили к стенам, тащили камни и кипяток. На их небольшой отряд никто не обратил внимания: воинственные мужи в кольчугах, шлемах и с оружием ныне были не в диковинку. Одного из гридней отправили к воротам. Вернувшись, обратно к отряду, хоронившемуся в переулках между избами, он доложил обстановку. Таран бил по посадским воротам. Но это и так уже было понятно: звук ударов долетал до того конца, где прятался отряд Свенельда, а земля тряслась под ногами. К посадскими воротами стекались основные силы пересеченцев. У подножья главных же ворот число гридней было невелико. Большинство воинов в том месте находились в боевом ходу.