Маша подняла глаза от экрана.

– Ты удивляешь меня все больше и больше.

– Дочитала?

– Еще нет. У меня сразу вопрос к названию: разве у литераторов не принято бороться со словом «свой»? Ты нарушаешь канон и заранее выглядишь неумехой. Слово «свой» безусловно лишнее, без него смысл сохраняется, а читается лучше. Например «Я кивнул своей головой» – та же ошибка.

– В твоем примере не только «свой» лишнее, для передачи смысла достаточно местоимения и глагола. Кивать чем-то, кроме головы, невозможно. А название рассказа перекликается с выражением «сын своего отца». Дочитай, тогда поговорим.

– Хорошо. – Маша подняла свой бокал. – За тебя, Алик, и за твой успех на любом поприще, за что бы ты ни взялся!

Я поднял высокий стакан с коктейлем, чокнулся за приятный тост и не удержался, чтобы не высказать:

– Ты обещала не пить.

Маша протянула мне через стол свой бокал:

– Попробуй.

– Я не пью алкоголь.

– Потому и говорю – попробуй. Я заказала безалкогольное вино!

Я сделал глоток из бокала Маши, придерживая ее руку своей. Терпкий сладенький вкус. Спиртом не пахнет.

– Тогда такой же тост за тебя! – провозгласил я ответно.

– И чтобы у меня все получилось.

– Именно.

Маша отпила, отставила стакан и поерзала, будто ее что-то напрягало.

– Алик.

Интонация говорила о серьезности момента. Я встревожился. Когда все хорошо, любое изменение ведет только к худшему.

– Что?

– Дай руки. Положи перед собой на стол.

Не понимая смысла, я протянул руки вперед, оставив благоухавшую тарелку посередине, Маша так же положила свои и через стол сжала мои ладони:

– Поклянись, что не отпустишь меня в течение пяти минут, что бы ни произошло. Сможешь?

– Не вижу проблемы.

– Обещаешь?

– Конечно.

– Запомни, ты обещал. Закрой глаза.

Я закрыл. Голос Маши приказал:

– Считай до трех.

– Один. Два. Т…

Я подавился звуками и замер, не в силах вымолвить ни слова, ни полслова. «Вжик!» – сказала под столом ширинка моих брюк. Маша сидела напротив и держала меня за руки, а под нами, между четырех ножек стола и четырех наших ног, был кто-то еще.

Мои глаза, видимо, сказали многое. Маша покачала головой:

– Тсс! Молчи!

Я нервно вобрал в себя в воздух, не в силах поверить и в ошеломлении от невозможности не верить в жарко ощущаемое происходящее.

– Расслабься, все хорошо, а будет еще лучше. – Маша погладила мои одеревеневшие ладони. – Закрой глаза и отрешись от всего. Забудь все, стань как окружающее ничто, растворись в нем. Теперь открой глаза. Видишь, все осталось по-прежнему, ничего не изменилось. И не изменится. Есть только миг, который здесь и сейчас, больше ничего, остальное мираж, а впереди только лучшее. Теперь опять закрой глаза, а себя открой – открой миру, открой тому, что происходит, что происходит только здесь и только для тебя и чего больше никогда не повторится. Ты этого достоин. Как никто другой. Только ты.

Магия успокаивающего шепота работала, она гипнотизировала, сознание плыло и соглашалось с каждым словом. То, чего не бывает – будет. Да. То, чего категорически не может быть. Нужно лишь победить свои страхи и тянущие ко дну комплексы. Взломать закостеневший консерватизм и согласиться на безумство, будоражившее воображение и достойное только тех, кто летает.

Столик покрывала низко свисавшая скатерть, это не позволяло заглянуть вниз, и я весь обратился в чувства – каждым вставшим дыбом волоском, каждым нервом, каждой клеточкой. На столе стыла еда. Я сидел в чуть съехавшей вниз позе, с дурным и почти отсутствующим взглядом, то и дело сбивающимся на глупую радость ребенка.

– Надо же было как-то отблагодарить? – говорила Маша с другого конца стола, а внизу я чувствовал колыхание длинных волос, тонкие пальцы и обнимающие губы. – Поход в ресторан с родственницей на твои отношения с Любой повлиять не может, а то, что у родственницы есть богатая фантазия и понимающая подруга – не твои проблемы. Подними стакан. Выпьем за взаимопомощь. Смотри на меня. Именно это останется в твоей памяти – то, что ты видишь. Остальное – игры твоего воображения, сон, глюки подсознания.