Вчера оленеводы сменили стоянку. Перекочевали на речку Бургавли. К кочевью начали готовиться заблаговременно. Рачительные, опытные кочевники к следующему аргишу[17] начинают готовиться с первого же дня стоянки на новом месте. Заранее определяют место каждой вещи. Айчима не позволяет подолгу задерживаться на одной стоянке. Раньше при власти Советов сезонные маршруты кочевий строго контролировались. Руководство оленеводческой фермы находилось в селе. Заведующий фермой в любое время выезжал в любую бригаду. При этом без предупреждения, не пытаясь даже уточнить местонахождение стада. Ранней весной он сам собственноручно утверждал летние маршруты стад и по этой карте смело отправлялся к оленеводам. Те в свою очередь встречали его в той или иной местности строго по графику кочевий. Некоторые стада иногда запаздывали с кочевкой на пару дней. Тогда без замечаний не обходилось. Заведующий фермой был строг в этом отношении. Так делалось для лучшей сохранности и нагула оленей. А все это потом оборачивалось материальной и моральной пользой для самих же оленеводов. Айчима по-хорошему вспоминал то время.

Теперь над Айчимой никто не довлеет. Он сам все решает. Кажется, это ему тоже по душе. Летние кочевки, их маршруты, где сколько суток жить и дальше куда кочевать – все это его дело. Тем не менее в нем нет самодовольства. Его научили старшие наставники из советского времени неписаным правилам кочевой жизни. Давно усвоил реальную пользу незабываемого прошлого опыта. А в других стадах нынче жизнь свободная. Про графики маршрутных кочевий давно забыли. Могут сколько угодно жить на одной и той же стоянке. Никто от них ничего не требует. Олени до основания растаптывают ягельники. Вот такая вольная жизнь пошла. В таких бригадах больше расхлябанности, чем порядка. Там, где пасут оленей спустя рукава, где не дежурят, случаются большие потери. Ведь за оленями нужен глаз да глаз. А теперь никто ни за что не отвечает, да и некому требовать. Все это бросает тень на оленеводство. Да и профессия оленевода нынче никого не привлекает. Так думают многие. На самом деле большинство оленеводов – настоящие дети природы. Они-то другой жизни, кроме жизни в стаде, не воспринимают. У честного, порядочного оленевода и у оленя – одна судьба. Такой оленевод любит оленей. Где бы ни был, тоскует по ним. И олени также радуются своему хозяину, когда он возвращается к ним. В стадах, которые часто кочуют, олени упитанные, здоровые. Тут люди и олени поневоле часто общаются друг с другом. Вот такая взаимная любовь нынче исчезла. Навсегда ли?

Сам Айчима, понукаемый дедом Отакчаном, этому не верит. Он знает, что его пастухи Виктор и Байбал относятся к оленю ничуть не хуже, чем он сам. Айчима, к примеру, как увидит волчьи следы, теряет всякий покой. Дни и ночи напролет объезжает оленей. Виктор с Байбалом не отстают от Айчимы. Парни по очереди круглые сутки пасут оленей. Волк – хитрый и умный зверь. Нападал бы на оленей в любое время, да остерегается человека. Когда тот рядом с оленями, волк предпочитает держаться подальше. Отакчан и тут не отстает от молодых. «Ребята, всегда смотрите в оба. Не говорите потом, что я не учил вас. Как почувствует волк отсутствие человека, так тут же начинает свои разбойные набеги. Обычно он выходит на охоту ночью, когда темно. Знает зверь и о том, что люди ночью спят. Не упускает момента, потому нападает наверняка». Так он внушает оленеводам. Айчима в другое время спорил бы по обыкновению со стариком, но тут отмалчивается. Нутром понимает правоту старого оленного человека. Волков можно гнать, а то и добывать при помощи ружей, капканов, ядохимикатов. Но самое надежное средство защиты оленей от волчьих набегов – присутствие рядом человека. Ты, оленевод, не спи много, больше думай об оленях, об их сохранности. Вот тогда только добьешься удовлетворения трудом и самим собой.