Елена и сокол переглянулись.

– Однако, конкретно в твоем случае, вчера знаки обязательно имели место быть. И ты их не мог не заметить. Другой вопрос, осознал ли ты их, – сказала она и кинула в меня виноградинкой.

Я начал вспоминать, параллельно жуя виноград и размышляя. Сокол все так же цокал пальчиком о ветку, словно ожидая от меня защиты диссертации, отчего становилось не по себе. Вдруг вспомнил, как прямо передо мной неизвестно каким образом треснула одна из бутылок, и я не смог заказать вторую. Я сразу же рассказал об этом и предположил, что это был знак, что не стоило пить вторую бутылку.

– Верно. Только вот это был знак, что не стоит пить и первую, – ответила Елена.

– Но почему же тогда она тоже не треснула, и вообще, почему в твоем мире вообще есть вино, раз это так нехорошо? – возразил я и нахмурился.

– А кто тебе сказал, что люди не должны иметь права выбора и права на ошибки? В каждом мире у людей свой путь и свой опыт, которые они должны пройти и получить. Это и ответ на вопрос о не треснувшей бутылке – суть была в том, чтобы дать тебе знак, а свобода выбора оставалась за тобой и Сила наблюдала за твоими дальнейшими действиями. Конечно, бывают ситуации, когда и обе бутылки вина трескаются, но в этой ты бы иначе не извлек урок. Как ты себя ощутил после?

– Мне стало очень плохо от собственных… от мыслей, в общем, – разогнал речь я. – Мне буквально хотелось лезть на стену от сожаления о своем поступке и я…

– И ты мог бы потерять не меньше энергии, чем в результате самого употребления спиртного, а то и больше, – перебила меня она. – В момент, когда тебе стало уже невыносимо от самогрызения, и ты осознал, что зря замутнил сознание, что произошло?

Я задумался.

– Блин, я так не могу, чего он сидит, смотрит на меня в одной позе и постоянно клацает пальчиком? – сорвав терпение, эмоционально вопросил я у Елены про крылатого продельника.

Сокол вдруг перестал продолжать свой птичий тик и начал просто сверлить меня молча.

Елена словила очередной приступ хохота.

– Елена, эта птица сводит меня с ума, – уверенно заявил я, жалобно глядя на пернатого хищника.

– Верно, именно это она и делает, и когда ты, наконец, сойдешь с ума – сможешь более осознанно и трезво подходить ко всему, что происходит в настоящем моменте, видеть то, что обычно не замечаешь.

– Да уж, – с сожалением вздохнул я, – мне явно не стоило это делать. И правда, сейчас вижу, что были знаки, а я поступил иначе.

– Ты вновь начинаешь слушать мысли, склоняющие тебя к самобичеванию. Разотождествись уже с ними – сейчас у тебя подходящее для этого состояние. Просто наблюдай, ты же наверняка уже такое практиковал.

И правда, я неоднократно практиковал остановки внутреннего диалога и медитации, только вот что-то всегда мешало сделать это регулярной деятельностью, от которой можно получать удовольствие, а не делать потому что надо. В этот раз же я, попробовав, поразился насколько более качественно смог наблюдать за приходящими мыслями. Некоторые из них удавалось проследить очень отрешенно, некоторые же казались пугающими и разотождествиться с ними было сложнее. Что-то зачесалось в районе макушки и появилось жжение, начало нарастать чувство вины без каких- либо на то причин. Я так не любил это чувство, что чаще всего старался бороться с ним или подавлять.

– Вот тебе руна Тейваз, – сказала Елена и протянула мне камень с гравировкой знакомого символа.

«Откуда она всё достает?» – подумалось мне.

– Оттуда, – сказала Елена и начала ржать, заметив очередное недоумение на моем лице.

– О, стрелочка вверх, – сказанул я, посмотрев на рисунок и зажав руну в кулаке.