Бог, конечно, знал все наперед, но сделал вид, что удивлен и восхищен смелостью пацана, граничащей с наглостью, и его рассудительностью, граничащей с мудростью. И так весело говорит: "Еще одного спасителя человечества мне Бог послал. То есть я сам себе послал. Ну, выкладывай, сколько злата или пушек тебе не хватает, чтобы сделать всех счастливыми"

Лёке уже давно казалось, что социальные, экономические и политические законы определены неправильно, но он понимал, что не обладает ни достаточными знаниями ни необходимыми вычислительными способностями, чтобы придумать что-то удачнее. Но у него хватило наглости предложить Богу "вместе перетереть" этот вопрос (Как изменить законы общества и человеческой психологии для того, чтобы, хотя бы, избежать больших войн?) Всевышний с улыбкой предложил задействовать в дискуссии души великих ученых, сформировавших современные представления в общественных науках. Лёка вежливо заметил, что никто из них не знает ничего, что не знает сам Бог. На самом, деле юноша не смог вспомнить ни одной соответствующей ситуации фамилии.

Бог любезно сотворил кресло для Лёки, тот сел, насупившись, и они повели молчаливую беседу, скорость передачи информации в которой отличалась от простого разговора, как отличается битрейт ADSL от соответствующего показателя dialup модема. Пацан предлагал различные принципы управления человеческим стадом, а Бог находил исторические прецеденты, когда люди применяли их, и из этого не получалось ничего настолько хорошего, что можно было бы снова осуществить, и было бы не жалко потратить на это оставшуюся жизнь.

Наконец, исчерпав все мыслимые варианты, Лёка сел насупившись и стал ждать, когда, наконец, Бог сжалится, и предложит что-нибудь мудреное, что решит проблему – и волки сыты, и овцы целы. Создатель ничего не ждал, он наслаждался созерцанием своего творения редкой внутренней красоты. Наконец юноше, знакомому с информационными технологиями, пришла в голову идея решать эту нерешабельную задачу процедурным методом. То есть определить базовый алгоритм и получить от Бога начальный капитал средств достижения успехов в решении текущих подзадач, когда продвигаться не получается, запрашивать новые инструменты и/или менять алгоритм частично или полностью.

Бог сделал вид, что удивился прозорливостью юноши и сказал, точнее, промыслил, у тебя всего девять возможностей вернуться в мир, на десятый раз прейдешь ко мне, неважно по какой причине, даже поскользнулся и упал на вражескую амбразуру, я тебя не отпущу, останешься на том свете до следующей реинкарнации. Кроме того каждый раз ты можешь, кроме навыков, забрать то, что можешь унести на расстояние шесть километров. Не вернуться, не поставить ношу на землю, чтобы отдохнуть, ты не можешь. К тому же у тебя только девяносто минут, чтобы пройти этот путь. Если не уложишься, жди здесь следующей жизни. Единственное что ты можешь, это отказаться от части или всей ноши, чтобы успеть вернуться в жизнь. Вообще, Создатель советовал хорошенько подумать, прежде чем брать что-либо громоздкое или на земле бесполезное.

Например, Пушкин взял золотой тридцатикилограммовый слиток. Через пять километров и 80 минут он понял, что если продолжит со слитком, не успеет к промежуточному финишу, а окончательно финишировать в тридцать два года у него не было резона. Бросив золото, побежал вприпрыжку в объятья Натальи Сергеевны. Так и умер в долгах как в шелках.

Белинский увидел на iPad Бога вторую часть «Мертвых Душ» Гоголя, сказал, что кроме этой таблетки ему ничего не надо. У Создателя было шутливое настроение, он насовал в 64 GB памяти всяческих современных и будущих для великого критика книг. Последний без проблем ушел с того света, сел за стол на этом свете и начал читать, как все думали, навсегда утерянный роман. Всё бы ничего, но через двенадцать часов села батарейка. Белинский долго пытался восстановить изображение, даже залил в разъем для наушников изрядную для планшетного компьютера дозу подсолнечного масла. Но, конечно, ничего не помогло. Тогда разъяренный мужчина схватил кочергу и разворотил несчастный компьютер. Но он не нашел среди ошметков славы американской электронной промышленности ни клочка тончайшей папирусной бумаги, которая по его, казалось бы, гениальной догадке, должна была быть носителем информации в этом, по его мнению, ненадежном устройстве. Он впал в ярость, переходящую в отчаяние. В течение нескольких часов Виссарион Григорьевич носился по своей квартире, вырывая волосы из своей бороды клочьями, проклиная Бога и все мироздание. Под утро он выскочил из дома и «солдатиком» нырнул в Фонтанку.