Уж и не скажу точно, «остыл» ли Владимир или нет, только в понедельник пришел он на работу в самых настоящих лаптях с портянками и прочими атрибутами по такому случаю. Стоит себе у верстака, деталь в тисках напильником «шоркает», лапоточками по необходимости двигает и по цеху, по всем надобностям туда-сюда ходит. Живой экспонат из музея Российской истории, и бесплатно! Многие на такой «экспонат» внимание сразу обратили. И смех и грех, и не до работы. А наш слесарь, как ни в чем не бывало и пилит, и сверлит, и молотком постукивает по технологической необходимости. Мастера с ног сбились, не знают что делать. И в других цехах узнали про Володькины чудачества, тоже идут посмотреть.

Дошло до начальника цеха, к верстаку сам пришел.

– Ты что, такой-сякой, делаешь! Весь завод взбулгачил!

– Ни кого я не булгачил, господин-товарищ начальник. И попрошу Вас подбирать выражения. А что касаемо лаптей, то ничего зазорного в этом не вижу. В лаптях и дед мой ходил, и прадед по причине бедности и за-ради удобства. Так вот оно и получается: на что заработал, в том и пришел.

Начальник нормировщика вызвал, отвел в сторону и при всех объявил, что расценки на Володькины операции срезаться не будут.

На другой день явился слесарь механосборочных работ Докторов на свое рабочее место в бостоновом костюме с бабочкой и в лакированных штиблетах, как жених. И опять весь завод ходил на смотрины, похихикивая.

С тех пор иначе как «Артистом» его и не звали. А он и не обижался – плохого человека артистом не назовут. Завод – живой организм и все в нем важно, и все важны. Такова жизнь, такова и наша Родина – Россия.

Николай Хохлов – человек и профессионал, каких на заводе мало. Потому, вероятно, и ценят его в инструменталке. Профессионализм у него какой-то не заметный, не навязчивый. На работу приходит раньше других, станок его шлифовальный всегда в порядке, ни громкого слова, ни, тем более слова матерного, от него не услышишь. Однако необходимо заметить, что и мастера, и другие цеховые начальники, обращаются к нему по имени отчеству. Видимо по тому, что дело свое рабочее делает, как теперь говорят «классно». А работа инструментальная ой, как не проста! «Вынь, да положь» микрончики, при идеальной чистоте и при максимальной недоступности. Если не инструментальщики, то кто? Чтобы понять это, мало самого высшего образования, надо «повариться» в этом котле не один годик.

Всему свой черед. Хлеб растет, коровы пасутся, заводы крутятся, самолеты летают.

– Николай Иванович, помогай! Заказ на деталь, каких раньше не делали. На тебя вся надежда. По-всякому пробовали, не получается.

Проверил Николай станок – подул, помазал, где надо, и пошла работа кропотливая, задумчивая. Но все не то: и круга менял, и режимы, и душу наизнанку выворачивал, а толку нет. Начальники у станка торчат, технологи мешают только.

– Шли бы вы, ребята, по своим делам. Здесь я уж сам как-нибудь постараюсь.

Старался, старался, а результата все нет. Все ушли, только молодой инженеришко рядом крутится. Начальство велело, мало ли что потребуется. Корифеи на таких внимания почти не обращают. Крутится и крутится, толку то все равно никакого. А в этот раз случай особенный – не идет деталь, хоть вой. И ему Николай Иванович предлагал пойти «подальше», а он со своими предложениями суется, «ума то нет».

– Давай, – говорит, – дядя Коля, на кругу «лыски» сделаем. Я недавно в журнале читал, что от пригара помогает, и камень не сыпится.

Решил попробовать.

– Чем черт не шутит, давай!

И попробовали, и получилось то, что надо, и жизнь стала налаживаться.