Евдокия Семёновна хлопнула ладонью белёсую ручку, хищно тянувшуюся к только что испечённым пирожкам с капустой и яйцом.

– Ай! – воскликнула Катька и смерила бабушку оскорблённым взглядом.

– Нечего цапать раньше времени, – осадила внучку баба Дуся, накинув на ароматную горку свежей сдобы накрахмаленную салфетку. – Вот Лена приедет, тогда и поешь.

– Лена твоя должна была ещё три часа назад появиться, – насупилась Катька. – Она, может, вообще ехать передумала. Напомни-ка, когда она была тут в последний раз? Пять? Семь лет прошло? А я здесь каждое лето провожу – и никакого уважения!

Баба Дуся поправила платок на волосах, затянув узелок потуже. Это был тот самый платок, который она повязывала только в особо знаменательные даты, будь то день рождения кого-то из членов семьи или Пасха.

– Глупости не говори, – вздохнула баба Дуся и тут же улыбнулась: – Ленка у нас натура тонкая, ей в деревне делать нечего.

– Тонкая, звонкая, – закатив глаза, передразнила женщину Катька.

Лена приходилась Катьке двоюродной сестрой, с успехом окончила Академию Русского балета и последние несколько лет выступала на сценах самых именитых площадок в стране, успев побывать с гастролями театральной труппы и в Европе. Преподаватели прочили ей большое будущее в карьере, но, как это часто бывает, всё решил случай.

На одном из спектаклей грациозного хрупкого лебедя заприметил сынок владельца крупного автомобильного холдинга. Артём красиво ухаживал за Леной, ждал после репетиций и не пропускал ни одного её выступления, дарил огромные букеты и водил в самые изысканные рестораны.

Несмотря на успехи в балете, восемнадцатилетняя Лена не была искушена мужским вниманием и, следуя наставлениям педагогов, все свои силы направляла на исполнение заветной мечты стать солисткой Большого театра. Но под напором ухаживаний очаровательного принца Лена сдалась. Без малого год длились романтические отношения, а затем пара распалась. Что именно случилось – ни Катька, ни баба Дуся, ни остальные члены семьи не знали, но с момента расставания с Артёмом Лена резко изменилась: ей вдруг стало наплевать на репетиции, на выступления, да и вообще на балет, она ни с кем не хотела общаться и всё больше времени проводила вне дома. Родителям насилу удалось уговорить Лену сменить обстановку и отправиться к бабушке Дусе в деревню. Они очень переживали за свою дочь и надеялись, что эта поездка пойдёт ей на пользу, снова вернёт интерес к жизни.

– Смотри ничего лишнего не ляпни, – нахмурилась баба Дуся. – Я твой характер знаю. Чтоб ни слова о том, что в Ленинграде случилось. Захочет – сама расскажет. А нет – так и нечего.

– Ага, ага, – закивала Катька. Идея с визитом Лены ей решительно не нравилась. У Катьки были свои планы на это лето, и в них совсем не входило поднимать боевой дух двоюродной сестрицы, которую она толком и не знала. Но и идти на конфликт с родственниками Катьке тоже не хотелось, а потому пришлось пообещать взять шефство над болезной, познакомить её с местными ребятами и всячески содействовать скорейшему выздоровлению Лены. – Улыбаемся и машем из Ленинграда в Петербург, – ехидно хмыкнула Катька.

– Вот же язва, – цокнула языком баба Дуся. – Это ж сестра твоя, кто, если не мы, ей в трудную минуту плечо подставит?.. Родная кровь – она на то и родная. Всё, хватит пустой болтовни, иди лучше бабе Клаве пирожков отнеси, совсем она что-то плохая стала. Боюсь, кабы не померла до Петрова дня. Заодно проверишь, как она, а то свет на крыльце у неё что-то не горит, – всматривалась через окно в соседский дом бабушка.