Октавия Блум и пропавший ключ. Книга 1 Эстель Грейс Тюдор

Estelle Grace Tudor

OCTAVIA BLOOM AND THE MISSING KEY

Copyright © 2020 by Estelle Grace Tudor

© Е. Ю. Рыбакова, перевод на русский язык, 2023

© Awe, иллюстрации на обложке, 2024

© kindlynx, иллюстрация карты на форзаце и нахзаце, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Октавия Блум тихо, как мышка, присела на корточки и затаила дыхание.

Пылинки, мерцавшие в воздухе, щекотали нос. Девочку разбирал смех, но ей удалось сдержаться, закусив губу. Ни к чему шуметь и выдавать своё укромное место за старинным полосатым диваном. Если сидеть тихо, этот кон в прятки удастся выиграть. Сестра и кузины не догадаются искать её здесь: подниматься на чердак в бабушкином доме строго-настрого запрещено.

Вообще это был скорее не дом, а замок, врезанный между скалистыми утёсами на корнуолльском[1] берегу. Убедившись, что никто не пришёл, Октавия забралась на арочное окно и выглянула наружу. Внизу бушевали волны. Всматриваясь в бурный водоворот, девочка представляла грандиозные битвы, свирепых пиратов и дальние странствия. Морских разбойников Октавия ничуточки не боялась – вот ещё, ей уже почти десять лет. Она не в первый раз прокралась на чердак, мечтая о приключениях. В набитом мхом кармане лежала маленькая кукла, а пятно мягкого солнечного света под окном было похоже на вход в сказочную страну.

Октавия рассеянно грызла печенье, которое тайком стащила из кухни, и думала о том, какую часть замка она ещё не исследовала. В старом, продуваемом сквозняками доме было множество неизведанных мест – потайных уголков и извилистых туннелей, идеально подходящих для игры в прятки. Однажды девочка пряталась в бабушкиной спальне и случайно споткнулась о торчащий из стены у окна кирпич. Он задвинулся в стену, и из-под оконного сиденья выехал секретный ящик, где лежали бабушкин браслет с подвесками и мятые листы пергамента. Вытирая со рта крошки, Октавия вспоминала диковинные цветы, нарисованные на верхнем листе. В этом не было ничего удивительного: бабушка страстно увлекалась садоводством и много часов проводила в оранжерее замка, не боясь перепачкать руки в земле.

Девочка увлеклась своими мыслями и испуганно вздрогнула, когда ей на плечо легла чья-то рука.

– Стуки-стуки! – пропел радостный голосок.

Октавия подняла глаза и увидела старшую сестру Фелисити.

– Как ты меня нашла? – спросила она, огорчившись, что её убежище раскрыто.

Фелисити насупилась и отряхнула пыль с хлопковой юбки.

– Ты оставила дверь приоткрытой, глупышка! Пойдём, ты же знаешь: нам сюда нельзя. Мы обещали бабушке слушаться, а то она пожалуется папе и маме, что мы не соблюдаем правила.

Октавия скорчила рожицу.

– Я вообще не понимаю, почему мы должны соблюдать какие-то правила. И почему мама с папой каждые каникулы куда-то уезжают и оставляют нас здесь.

Фелисити взглянула на младшую сестру и, вздохнув, наверное уже в сотый раз, объяснила:

– Ну как же ты забыла, Тави? Ведь они вместе с тётей и дядей ездят в экспедиции. Это важно: их компания производит натуральные лекарства, чтобы помогать людям. – Она говорила с упрёком, уперев руки в бока.

– Я помню, – с досадой ответила Октавия, – но мне бы хотелось, чтобы они хоть разок взяли нас с собой. Это же так интересно – исследовать влажные джунгли или посетить Дальний Восток. – Девочка замечталась, воображая захватывающие приключения.

Фелисити нетерпеливо вскинула руки, и уголки губ дрогнули от лёгкой улыбки.

– Пойдём. Пора пить чай. Марта с Беатрис уже спустились в гостиную.

При упоминании двенадцатилетних двоюродных сестёр-близняшек Октавия лукаво заулыбалась.

– Они-то всегда слушаются бабушку.

Фелисити закатила глаза к потолку, но ничего не сказала, только схватила Октавию за руку и потащила к маленькой деревянной двери.

Вдруг обе девочки ойкнули и отпустили руки: между ними проскочила электрическая искра и лучиком метнулась в тёмный угол чердака, где, отразившись от потускневшего позолоченного зеркала, осветила плинтус.

Фелисити оторопела.

– Ты тоже это видела? – спросила она.

Октавия молча кивнула. Не в силах сопротивляться любопытству, она подошла к ярко освещённому углу.

– Тави, не надо… – прошептала Фелисити.

Октавия встала на колени и провела рукой по высокому плинтусу, где появилась крошечная сияющая дверца, окружённая вьющимся плющом и цветами.

– Ты только посмотри, Флисс! – с удивлением воскликнула девочка.

Фелисити помедлила, но подошла к сестре.

– Откуда это взялось? – спросила она, распахнув зелёные глаза.

Октавия осторожно попробовала повернуть миниатюрную золотую дверную ручку.

– Заперто, но… погоди, а это что? – Она указала пальцем на едва заметный свиток пергамента, лежащий перед дверью.

Девочки переглянулись. Октавия потянулась к свитку, но тут на лестнице громким эхом отразился раздавшийся снизу крик:

– Октавия! Фелисити!

Младшая сестра взяла пергамент и поспешно сунула его в карман шортов, где он затерялся между кусочками моха, крошками печенья и куклой. В испуге вскочив на ноги, девочки ринулись к двери. Октавия наступила на развязавшийся шнурок кроссовки и чуть не упала. Сёстры одновременно протиснулись через проём, Фелисити плотно закрыла дверь чердака, и они на цыпочках спустились по деревянным ступеням в сумрачный каменный коридор. Там проказницы огляделись и юркнули в ближайшую комнату, чтобы перевести дух. В большом арочном окне было видно, как с моря на замок надвигаются тёмные тучи.

Через несколько мгновений дверь распахнулась и в комнату сердито заглянула высокая строгая седоволосая женщина.

– Девочки, где вы были? Я обыскала замок вдоль и поперёк… А что это у вас с одеждой?!

– Из-звини, бабушка, мы играли в прятки и не слышали тебя, – забормотала Фелисити, искоса поглядывая на Октавию и слегка качая головой.

Бабушка внимательно посмотрела на внучек прищуренными глазами и сказала:

– Очень хорошо; пойдёмте, пора пить чай. – Она помолчала и с оттенком раздражения добавила: – Октавия, у тебя снова развязались шнурки.

В доме Эвелин Блум царил железный порядок, и дневное чаепитие начиналось ровно в половине четвёртого.

Когда Октавия завязала шнурок, они с Фелисити покорно проследовали за бабушкой в гостиную, где за столом уже сидели Марта и Беатрис с аккуратными светлыми косами и в безупречно чистых летних платьях. Они устремили на двоюродных сестёр любопытные взгляды, но те покачали головами.

– Потом расскажу, – одними губами произнесла Фелисити, садясь напротив кузин.

По пути Октавия погладила по голове Бронуэн – староанглийскую овчарку, которая взглянула на неё с обожанием. Усевшись за стол, Октавия первым делом взяла печенье и потихоньку сунула его собаке. Та осторожно схватила его зубами и легла под стол, грызя угощение как можно тише. Октавию очень радовало, что Бронуэн тоже в замке, – как будто девочка захватила с собой кусочек дома.

Разливая чай из чайника с чёрно-золотым узором, бабушка обвела внучек пронзительным взглядом.

– Хочу вам сообщить, что скоро приедет моя сестра Клара, – объявила она. – В её катере образовалась протечка, и ей нужно где-то переждать, пока его починят. – Она слегка поморщилась, словно эти слова оставили во рту дурной вкус.

Бабушка с сестрой были так же не похожи друг на друга, как Октавия и Фелисити. Октавия, с вечно выбившимися из кос огненными прядями, вьющимися вокруг сердцеобразного личика, обладала свободолюбивым нравом и постоянно прибегала к столу чумазой и с блеском в глазах. У Фелисити было больше общего с кузинами: она не любила неопрятности и гордилась чёрными как смоль локонами, всегда аккуратно убранными во французскую косу.

– А когда приедет тётя Клара, бабушка? – вежливо спросила Марта, беря с подставки для пирожных булочку в глазури.

Вдруг из коридора послышался грохот, и Марта уронила угощение.

Чей-то голос проворчал:

– Кому пришло в голову поставить здесь эти гремящие доспехи?

Бабушка недовольно подняла брови.

– Думаю, это ответ на твой вопрос, Марта.

Убрав с колен салфетку, она положила её на стол и встала. В дверях появилась приземистая женщина, мокрая с ног до головы и нагруженная чемоданами и сумками. Довершали картину узловатая палка и позолоченная клетка, в которой сидела, уставившись на накрытый стол, рыжая белка.

– Ты забрызгала аксминстерский ковёр[2], – вздохнула бабушка.

– Ах, не расстраивайся по пустякам, Эви! – прогремела тётя Клара. Громкий голос на удивление не подходил её крошечной фигуре. – На улице льёт как из ведра, но ты, конечно же, этого не замечаешь в своей громадной крепости! К тому же пора осовременить этот неуютный старый замок. Мы на пороге девяностых годов двадцатого века, а тут всё осталось, как в пятидесятых при маме с папой! – Она подмигнула ошеломлённым девочкам, бросила чемоданы и наклонилась, чтобы отпереть клетку.

– Не выпускай этого зверя! – зашипела бабушка, пятясь и чуть не ударяясь о стол.

– Эви, ты прекрасно знаешь, что Роуэн – приличный джентльмен с безукоризненными манерами. – Тётя Клара бережно вынула из клетки белку и посадила её себе на плечо.

Бронуэн подняла лохматую голову и с интересом уставилась на Роуэна. Животные некоторое время смотрели друг на друга, затем собака как будто пожала плечами и снова положила голову на лапы. Роуэн с заметным удовлетворением отвернулся и опять принялся изучать стол. Октавия с раскрытым ртом наблюдала за этим молчаливым диалогом, радуясь неожиданному развлечению.