Я промычал в ответ. Кляп не давал возможности давать пространные ответы. Рубашка превратилась в холодную тряпку и прильнула к коже. Волосы промокли от пота и слиплись. Было жарко и душно.

– Тебе надо хорошенько припомнить, что оставлял здесь твой друг, – продолжил старший.

Он стиснул мне бицепс. Так сильно, будто хотел оторвать его.

– Отвечай девочке.

В голове щёлкнуло. Удалённое соединение. Какой-то одноразовый канал. Мне даже не пришлось принимать его. Они уже были в моей голове. Раздался женский голос, довольно приятный:

– Боуи?

Её точно не было в комнате с нами. Присутствующие мужчины предпочитали общаться со мной вслух. Это значило только одно – эти люди боятся прослушки.

– Что здесь происходит? – спросил я. – Что вам нужно?

– Заглохни и отвечай мне, – ответила их сообщница.

– Что отвечать?

Кляп не давал мне дышать. К тому же пластик совсем не пропускал воздух. Я начал задыхаться.

– Что оставил здесь твой друг Ботя в последний раз, – пакет над ухом зашуршал. Мужчина говорил тихо, но голос его был страшен.

– Я не знаю.

Я не мог использовать голос и отвечал, посылая сигналы его помощнице. А она уже передавала мои ответы моему мучителю.

– Он приходил вчера, – продолжил тот. – Вы сидели с ним около часа, – мужчина над ухом надавил коленом мне на позвоночник.

– Он не оставлял ничего! Зачем?

– Врёшь! – он сдавил мне шею. Так сильно, что, казалось, его пальцы добрались до кости. – Ты был последним.

– Я не понимаю!

– Отдай нам это, и мы уйдём. И Вера твоя долетит до Копенгагена.

– Я проектирую ему коробку!

– А может ведь и не долететь. Такси свернёт в лес.

– Коробка под пиво. Больше ничего. Я ничего о нём не знаю!

– А ты ему был дорог.

– Пожалуйста… – взмолился я.

– Не надо слезливых картинок, – вмешалась в разговор их помощница. – Говори!

– Действительно, – прошипел голос за пакетом. – Картинки будем показывать мы. Ты хочешь, чтобы мы устроили прямую трансляцию?

– Не трогайте её! – взмолился я, дёрнулся и получил в ответ предупредительный пинок.

– Говори, сука! – сказал кто-то другой, стоящий надо мной.

– Благоразумие не твоя сильная сторона, да? – шуршание пакета и шипящий смех слились.

– Может он и правда отправил его файлом? – неуверенно проговорил второй.

Что-то дёрнулось в моём мозгу. Человек надо мной засопел.

– У нас мало времени, – прохрипел он и снова обратился ко мне. – Переписку где хранишь?

– Не храню.

– Врёт! – озлобилась девица в моей голове.

– Я отдельно не храню. Всё здесь. Вы же уже сканируете. Я чувствую.

Железные пальцы терзали мою плоть.

– Тогда собери всё, что приходило от твоего друга, и отправь ей. Иначе ты увидишь самое запоминающееся зрелище в своей жизни.

– С участием твоей овечки, – добавила девица.

– Я сделаю.

– Это разумно.

Я стал шерстить память.

– Только ничего не забудь, – посоветовал он мне.

Я уже ничего не мог чувствовать. Дышал с трудом. Лицо было залито потом. Я попросил дать мне возможность дышать, но он лишь рявкнул в ответ:

– Ищи!

Я лихорадочно собирал файлы в одну папку. Чертежи, документы, разговоры, визуалы. Все проекты, которые когда-то делал для него. При этом где-то на задворках мозга вибрировал вопрос, почему мой сигнал не дошёл до полиции.

Стоит попробовать ещё? Сигнал бедствия этим людям будет не доступен. Снова возврат. Мозг сплющило как мяч при ударе о стену.

– Ты, выкидыш, мать твою, что удумал? – раздался голос девицы.

Я получил пинок по почке и застыл от боли. Над ухом зашуршало.

– Не надо усложнять себе жизнь. Займись лучше файлами или мы вскроем тебе черепную коробку консервным ножом.

«Кто эти люди?» – пронеслось в голове.

– А ты думал! – усмехнулся мой мучитель. – Шурши активнее!