Но сегодня он приехал сюда – в город его прошлого, и пока что об этом не пожалел.

Таксист очень скоро привез его по нужному адресу, и, когда они подъехали к фабричным корпусам, только развел руками, удивившись, что кто-то интересуется этим местом. Хотя чему было удивляться?

Два других корпуса, таких же краснокирпичных и потрепанных от времени, теперь превратились в новомодные галереи и «свободные пространства», места для привлечения лондонской молодежи. Но сколько Том ни провел времени в интернете, он так ничего не смог узнать о том доме, в котором жила Алли. Но сегодня, за «живым» разговором, он явно надеялся восполнить свои пробелы.

Том достал из заднего кармана джинсов несколько смятых бумажек, протянул их водителю, затем вышел из автомобиля и довольно уверенным шагом подошел к воротам. Сегодня, как и в прошлый раз, они уже были открыты.

У Тома не было номера телефона Алисии, но он был уверен – она ждет его. Он содрогнулся, как от холода, хотя на улице было очень тепло. С невероятным трепетом на сердце, перескакивая через ступеньку, он поднялся наверх и тут же громко постучал в дверь. На этот раз музыка не стала утихать, Алли открыла дверь сразу же, как будто все это время она сидела возле двери и ждала его прихода.

Она была так же ярка, как и всегда. Большие карие глаза прожигали его насквозь, а лицо при этом покрылось легким румянцем.

– Здравствуй, Алисия.

– Здравствуй, не думала уже, что приедешь.

– Но, я же обещал, – Том улыбнулся и перевел взгляд на свой портфель, в котором лежали книги.

– Не забыл. Надо же. Проходи, – Алисия пропустила Тома в квартиру.

Сегодня она не изменила своей любви к причудливой одежде. Он сразу же заметил ее ярко-зеленые штаны и красную блузку с этновышивкой. Кто-то бы сказал, что она похожа на попугая, но ему она казалась девчонкой из бродячего цирка, героиней фильма Феллини. К тому же, она любила украшать себя «многозначными» аксессуарами, сегодня на ней были большие серьги в форме ключей и часы-медальон на длинной цепочке.

– Ну, ты у меня уже не в первый раз, сам знаешь, что к чему.

Еще до того, как Алли сказала эту фразу, Том заметил рядом с большой вешалкой «свои» тапочки.

– Надеюсь, ты позавтракал. У меня нет ничего из готовой еды. Может, хочешь чего-нибудь выпить?

– Можно, на этот раз, горячего чаю?

Том сидел на корточках, смотря на Алли снизу вверх, и ему казалось, что весь этот антураж был для него привычным, словно так было каждый день – и эта фантастическая квартира, рыбки в углу комнаты, эти теплые серые тапочки, вкусный чай с мятой или лимоном, и она, рядом с ним.

На него снова напала стеснительность, он поднялся во весь рост, но почему-то остался стоять на месте, словно боясь сделать лишний шаг. Немного собравшись с мыслями и набравшись смелости, он спросил:

– Я могу здесь оглядеться? Или ты категорически против?

– Пожалуйста. У меня нет тайн. Я бы провела экскурсию, но тогда я ничего не успею.

– Все в порядке. Я сам прекрасно справлюсь.

В самом дальнем углу квартиры, под потолком из толстого закаленного стекла, стояла большая кровать с покрывалом из красного сатина. Над изголовьем кровати – большое зеркало в старой позолоченной оправе. На голых стенах висели большие и средние постеры с репродукциями художников-импрессионистов и афиши из кинотеатра.

Здесь не было большой и красивой люстры, зато по всему периметру висело множество ночников в совершенно разных стилях. На полу не было ни одного ковра, не считая коврика для обуви при входе. Музыка, которую Том услышал, доносилась не из ультрамодной приставки, а со старых (и не очень) виниловых пластинок. И это его окончательно сразило!