***

Это был долгий глубокий сон, в котором девушка видела свою бабушку. Она что-то говорила, но Веда не слышала её слов. Для неё они были похожи на шум ветра и плеск воды.

Травница открыла глаза около полудня. Все раны вновь зажили, хотя она помнила, что никакого зелья вчера не было. Кто-то другой вылечил её. Она резко подняла голову, затекшая шея заныла от тянущей боли.

Перед ней сидел старик. На его голову был накинут тёмный капюшон, но девушка всё равно видела его морщинистое лицо, только глаза скрывались в тени. Веда почувствовала холод, бегущий по спине, и он исходил именно от незнакомца.

Худоватого на вид, щуплого, даже больного, но девушка знала, что его внешность всего лишь обманчивый образ. Он способен уничтожить это место за несколько мгновений, если постарается. Но она всё равно его не боялась. Пусть бабушка и говорила уносить ноги от черномагов. Ей некуда было бежать, а значит, и бояться не стоит.

– Приветствую, младшая из теней, – просипел старик, еле открывая рот с тонкими, иссушенными губами. – Звать меня Черноглав. Уверен, ты знаешь и понимаешь, кто я такой.

Ведеслава не ответила, её уже который раз назвали младшей из теней, и теперь все её мысли были связаны не с разговором с черномагом, а с поиском ответов. Она облизала губы, чтобы те не потрескались ещё больше, когда она решит заговорить со стариком, и стала смотреть на него исподлобья. Длинные, запутанные волосы в некоторых местах слиплись из-за крови и теперь падали на её лицо. Убрать рукой она их не могла, приходилось сдувать, что получалось не очень.

– Мне поведали, что ты не дала ответ на мой вопрос, – старик наконец-то снял капюшон, и Веда увидела обыкновенную лысеющую макушку и тёмные волосы с заметной сединой. Впавшие глаза, обрамлённые сеточкой глубоких морщин, были чёрными.

Девушка знала, все черномаги темноволосы и темноглазы, но не каждый из них таков от рождения. Стоит им принять сторону Чернобога, воспользоваться их силой хотя бы раз, как их волосы и глаза меняли цвет.

– Скажи мне правду, девочка. И твои мучения тут же прекратятся. Ты станешь свободна, – продолжил Черноглав, не обращая внимания на то, как искривляется лицо Веды с каждым его словом. – Где похоронена Радамира?

Травница не сдержалась, её губы растянулись в дикой улыбке, в животном оскале. Щёки свело от боли, несколько синяков осталось на её лице, они не успели зажить, но она всё равно продолжила улыбаться. А потом и вовсе рассмеялась. Это не был живой смех, это было похоже на истерику того, кто загнан в ловушку, но всё равно продолжает сражаться. И будет сражаться до тех пор, пока силы не покинут его.

Она откинула голову назад, чтобы откинуть волосы с лица, и теперь уже прямо посмотрела на черномага.

– Два дня твой Воронёнок резал меня ножом. И я ни слова ему не сказала. Ты думаешь, что у тебя получится? – зло спросила Веда, щуря глаза.

Старик поднялся со стула. Громко, отвратительно щёлкнули его суставы. Он был невысок, чуть выше самой Ведеславы, но его длинная борода болталась в районе пояса.

– Воронёнок оказался глуп и слаб, раз не смог заставить тебя. Я разочарован в нём. Теперь мне придётся тратить силы, чтобы получить ответ. Времени больше нет, – просипел Черноглав, в два шага оказываясь около травницы.

Его костлявые пальцы обхватили её лицо, а чёрные, пугающие глаза заглянули в её уставшие зелёные. Веда попыталась заорать, но тёмная сила, проникшая в её тело, не позволила ей. Девушку силой затолкали в её собственное сознание, а Черноглав, на правах хозяина, вошёл следом.

Черноглав листал девичьи воспоминания жадно, болезненно. Он не трогал её тело, зато терзал душу и мысли. Старик видел всё: начиная от рождения девушки, заканчивая этой самой секундой. Наткнувшись на воспоминания, связанные с Владом, ухмыльнулся.