Вернулся, сел за руль и снова стал свойским парнем, которому только и надо, что смешить двух девчонок в его авто.

Вечером, около девяти, когда все наелись шашлыка и ушицы, напились какого Бог послал вина и дурачились в преддверии более откровенных забав, Армен потихоньку уехал.

К своей темноглазой тайне Маше.

Повез её кататься. Вообще-то, его машина прекрасно подходила для желаемых целей, но выяснилось, что у Маши этой ночью дома никого. Оставил машину так, чтоб прохожим не бросалась в глаза, и потом всю ночь был у неё, был с ней. Нашёл в девушке такое чистое, доверчивое бесстыдство, такую прелесть всего тела, всей кожи, что едва собирался заснуть, снова тянуло прижать её к себе, войти в неё. Изнуряющая ночь мечты, когда выкладываешься весь, когда отдаётся вся.

На следующий день он словно ни в чём не бывало, хлопотал, хозяйничал у домика. Обеспечивая, чтоб всё происходило как надо – сыто, пьяно, беззаботно. И никому ни слова не сказал. Голенькие низкожопки плескались в реке, зазывно откидывались на спину и, перебирая крепкими ножками, качались на волнах. Волны потихоньку сносили их ниже по течению. Потом, повизгивая, бежали в воде в направлении лагеря, разгребая воду руками, с подскакивающими в волнах грудями.

А Армен ждал вечера. В этот день смог незаметно исчезнуть, только после двенадцати. Так же хитро припарковался, подошёл под открытое окно, не долго думая влез. Она уже была в кровати, что-то читала в своём телефоне. Сделала страшные глаза, писала же, родители дома, спать уже легли. Он залез к ней, тихим сладким ужиком. Томительно, едва двигая бедрами. Результат получился бомбическим. По впечатлениям – не хуже вчерашних активных упражнений. Ночью выехал в лагерь, чтоб никто ничего.

По дороге забарахлил мотор. На следующий, третий день, планировалось вечером выдвигаться в Москву. Поэтому днём, найдя в навигаторе автосервис, поехал, чтоб посмотрели. Надо ж довезти всех и самому добраться.

Где-то после двух часов дня Маша перестала вдруг отвечать на его сообщения.

С машиной оказалось ничего страшного, но повозиться пришлось. Часа в четыре только выбрался из сервиса, поехал к ней. Дома нет. Поколесил по посёлку, закупил кое-что на дорогу, ещё раз заехал к ней, тот же результат. Поехал в лагерь. Было часов шесть, когда он вернулся. Девочки уже ушли, мужчины тихо сидели на большом бревне. Маша сидела рядом с Максом, по её лицу нельзя было догадаться, что она с Арменом вообще знакома.

Он почувствовал себя, как навылет прострелянный. Так же ни слова ей не сказал.

У ног Максима стоял рюкзачок, которого раньше среди их вещей не было. На Маше поверх футболки была джинсовая курточка защитного цвета, узкие линяло-чёрные джинсы красиво подчёркивали тонкие щиколотки, лодочки на каблучке. Девушка собралась в город.

– Армен, этот Маша. Подбросим студентку в Москву, чем на электричках с рюкзаком?

– Да, да, конечно.

Армен стал собирать всё добро в обратную дорогу.

Он просто работает. Ничего здесь его не касается. Ничего у него не случилось. Отработает и к жене вернётся. Но руки дрожали, а в штанах съежился отвергнутый любовный орган.

В микроавтобусе Маша сидела с Максимом, он держал её руку.

Как это могло произойти так мгновенно, понять было сложно. Но факт есть факт.

Ни в какое общежитие она не поехала, а сразу осталась у Максима.

Деталей этих Анатолий, конечно, не знал. Но чуял некую историю. Драму, замаячившую за образом неутомимого живчика, своего парня Армена. И произошедшее несложно было связать с появлением Маши в жизни Максима.

Стать поверенным тайных чувств человека – прекрасный способ стать ему необходимым. Ключ к личному миру, который отмыкает сокровенное и важное. И тогда как на ладони предстают слабости человека, которые следует понять, простить, принять. Что и станет пактом о доверии и взаимовыручке.