– Хви-и-и… Я создание Нави. Возродившись, я отомщу тебе за свои страдания, – искоса глядя на человека, клялся Чудо-юдо.

– Я надеялся решить это дело мирным путем. Ты не оставил мне выбора, – Кощей навис над вепрем, направив острие клинка на шею.

Колдун застыл на месте, ибо заметил остекленевший взгляд вепря. Дух последнего уже покинул тело и вернулся в сердце Нави. Кощей снегом очистил меч и вложил оружие в ножны. В то же мгновение Бессмертный ощутил странную сладость в воздухе, словно кто-то незримый прошел с букетом цветов. Кощей улавливал этот аромат ранее, но не придавал ему особого значения, ибо был занят поиском «лесного чудища». Именно это явление, – то ли запах, то ли колдовская сила, – привлекли Чудо-юдо, заставив ослушаться царского наказа. Закутав израненное тело в черную мантию, на которой после боя появились свежие прорехи, Кощей отправился в другую часть Дремучего леса. Скелеты расцепили костлявые пальцы и последовали за хозяином.

Солнце уже не блестело впереди, а выглядывало сзади, за острыми верхушками деревьев. Навий царь шел медленно, но упорно, ведомый таинственным ароматом.

Долго ли, коротко ли, а Кощей очутился на лесной прогалине, окруженной тонкими березами. Покрытые пушистыми хлопьями, они напоминали невест. Однако, внимание привлекли не деревья. Середина прогалины была свободна от снега, и даже стоявшие вкруговую сугробы не решались посягать на этот лоскуток земли, который зеленел и цвел. Ромашки и васильки, горечавки и одуванчики, лютики и другие луговые симпатяги, не страшась зимнего холода, устилались нежным ковром. На нем, свернувшись калачиком, спала девица. До того прекрасная, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ее светлые золотистые локоны, будто бы обласканные солнцем, заплетались в длинную косу и обрамляли чистый открытый лоб. На чувственном лице проступал здоровый румянец, а уста были похожи на светло-розовые лепестки цветов. Россыпь веснушек играла на прямом носу. Девицу облачала рубаха длиной до босых ног, украшенная вышивкой.

Кощей медленно опустился на колено, прислушиваясь к плавному дыханию девицы. Неведомое тепло заструилось сквозь кровь и кости Бессмертного, и боль притупилась, отдаляясь от тела, словно улетающее эхо. Навий царь с осторожностью дотронулся до тонкого запястья девицы. Вопреки ожиданиям, незнакомка не испытывала озноба. Колдун вспомнил слова старосты о том, что Чудо-юдо утаскивал людей в чащу леса. Быть может, эта девица тоже из деревни?

Бессмертный снял свою мантию. Под ней показалась простая рубаха-косоворотка, без каких-либо узоров. А теперь еще и с темным кровавым пятном у прорехи, оставленной сухим суком. Кощей бережно укутал девицу в мантию, взял на руки и, несмотря на свои раны, понес в деревню. Всюду царила студеная зима, но незнакомку она каким-то чудом не тревожила. Скелеты в тишине плелись за хозяином, не доверившим спящую красавицу их костлявым рукам.

⠀

Жители деревни заметили Кощея издалеча, как только на линии горизонта под тенью опустившихся сумерек показались лазурные огоньки, что горели в глазницах скелетов. Люди в деревне засуетились: кто-то по обыкновению в избе спрятался, а кто-то на закраину пошел, чтобы снова поглазеть на могучего колдуна. Наскоро застегивая шубу, поспешил к калитке и староста. Оказавшись на месте, он увидел, как навий царь передает одному из жителей тонкую фигуру, закутанную в черную мантию.

– Лесное чудище повержено, – сухо сообщил Кощей и хотел что-то добавить, но пошатнулся, рухнул на колени и уронил голову на грудь, тяжело опустив веки.

Беловолосый человек застыл в такой позе: не то жив, не то мертв. Скелеты окружили хозяина, встали подле него защитным кольцом и никого не подпускали. Выглядели они зловеще и поскрипывали трущимися костями, а глазницы горели лазурными сполохами. Никто из деревни не отважился бы подойти к ним, даже вечно любопытствующий бард, только что примчавшийся на закраину.