Гости поблагодарили Бабу-ягу и отправились в путь. Юлий шепнул алому узелку, и тот весело подскочил, наматываясь в клубок. Люди решили, что не останутся на ночлег на постоялом дворе, а дойдут до лисьего жилища. Возможно, у Колобка появятся идеи, как быть дальше.

Оказавшись на перекрестке дорог, юноша поднял волшебный клубок, отряхнул его от снега и вернул Одноглазке. Рыжеволосая нечисть напомнила барду о его обещании и отпустила восвояси.

ДАЛЕЕ: ГЛАВА 4

С наступлением ночи путники дошли до жилища Колобка, а на поляне было темным-темно. Очертания теремка виднелись под ясной луной. Внутри оказалось пусто. Несмотря на отсутствие лиса, гости вошли в его уютное жилище, зажгли лучины и сняли шубы. Юлий зашарил по закромам в поисках снеди. Девица мялась в сторонке, считая невоспитанным лазанье в чужих пожитках без спроса. Но голод и гласное обещание юноши о том, что он найдет способ услужить Колобку за объедание его запасов, вынудили Ладу присоединиться к поискам. В устье печи нашелся горшок со змеящейся на боку трещиной, а в нем пряталась еле теплая гречневая каша. Лада похвалилась находкой. Юлий деловито заявил, что на одной каше сыт не будешь, и сунул нос в посуду, стоявшую за занавеской печного угла.

Кощей сел на скамейку, стянув с нее чистый домотканый рушник, и задумчиво наблюдал за людской суетой. Он не осуждал молодых спутников за их скверные манеры. Возможно, если бы навьему царю было ведомо чувство голода, он бы поступил так же.

Юлий обнаружил металлическую ендову с тушеными потрошками, а еще небольшой горшочек с редькой.

– О, родная моя, – со смехом сказал бард, вспомнив старую пословицу и озвучив ее нараспев: – Семь перемен, а все редька: редька триха, редька ломтиха, редька с квасом, редька с маслом, редька в кусочках, редька в брусочках да редька целиком.

Лада взяла у юноши березовые миски и полила кашу тушеными потрошками, а редьку разложила на небольшом овальном блюде, так красиво, как женская рука умеет.

– Ай да Колобок! Нас день не было, а он над ужином успел похлопотать! – похвалил Юлий, а затем зашуршал в поисках ложек и заметил кожаный бурдюк.

Юноша потянулся за ним и откупорил горлышко, скорее бессознательно, чем от любопытства. По ноздрям ударил запах крепкого хмельного напитка. Юлий и Лада сытно поужинали. Кощей уступил им скамейку, а сам вышел на крыльцо. После трапезы девица легла на печную лежанку и уснула, одоленная усталостью. Юноша решил дождаться лиса. Бард нашел две чарки, игриво подкинул на ладони кожаный бурдюк и присоединился к Кощею, устроившись неподалеку на ступеньках.

– Надеюсь, ты составишь мне компанию, – Юлий поставил чарки между собой и навьим царем, откупорил бурдюк, еще раз понюхал горловину и ахнул в предвкушении.

Бессмертный окинул взглядом соседа, разливавшего напиток. Кощей был спокоен и невозмутим. Он пригубил хмель и моментально пошел штурмом с вопросами: «Откуда ты родом? Кто твои родители?» Похоже, что за время совместного странствия у колдуна пробудился интерес к барду.

– Ух, по живому режешь. Я не готов откровенничать на такие темы, – в миловидном дружелюбии юноши засквозила рана, махом залитая хмелем. – Лучше скажи вот что. Ты в народном творчестве тот еще персонаж. Истина ли, что ты умеешь вытягивать душу из живых существ, а под твоим взглядом вянет трава и помирает скот?

– Таких способностей отродясь не водилось. Все это сказки, выдуманные искусными балаболами вроде тебя, которые молчать умеют только во сне, – осушив чарку, процедил сквозь зубы колдун.

Бессмертный испытывал неприятные чувства из-за того, что тёмнодушники такую молву о нем слагали. «Незаслуженно обижают, неблагодарные», – думал Кощей. Правя своей половиной Тридевятого царства, Змей Горыныч не терпел людей и сжигал заживо тех, кто появлялся в его владениях. Несмотря на жестокость, он был в чем-то прав, ведь людей следовало вышвырнуть из Нави или уничтожить. Они появились здесь по ошибке, основали поселения и даже умудрились развести скот, домашнюю птицу и животных. Кощей же поступил иначе и дал тёмнодушникам, лишенным возможности войти в Явь, право на существование. Пока они вели тихую и размеренную жизнь, колдун защищал их.