– Я давно сосредоточил внимание на правлении Тридевятым царством, как велел отец, – отринув намеки Колобка, молвил Кощей. – Лада вызывает у меня опасения. Скажи, ты ощущаешь светлую силу, что исходит от девицы? Из-за нее Чудо-юдо вступил со мной в бой и пал от моего меча.

– Ни шиша себе! – удивился лис. – Нет, ничего подобного я не чувствую. В конце концов, я же творение случайного колдовства из Яви, а старый вепрь – чистокровная навья нечисть. Ты бы поспрашивал кого из своих.

– А что лешие рассказывают? Ты частенько обращаешься к ним за сплетнями.

– Лешие в спячке, зима же, – пожал плечами Колобок. – Ой, ты не представляешь, какие из них сложные и тугие собеседники. Они могут рассказывать во всех подробностях про какую-нибудь букашку, севшую на ветку, или птичку, свившую гнездо. Ты будешь часами их слушать, дожидаясь, когда они перейдут к сути. Зато лешие знают язык леса. У них глаза и уши везде, где растут деревья. Это делает их ценными соглядатаями. Минувшей осенью численность леших в Нави возросла. В Яви люди их из лесов гонят, ставят капканы.

Кощей надеялся, что у лиса найдутся полезные сведения. Их отсутствие огорчало, это было заметно по бледному лицу и сдвинувшимся на переносице черным бровям.

– Я с точностью могу судить, что Лада живая, ибо некромантия обходит ее стороной. И не блуждающая душа, поскольку ее видят тёмнодушники. К тому же, мертвецу не может принадлежать светлая сила, – Кощей искал решение загадки.

– Девица живая, а это уже что-то, – лис распутывал клубок своих мыслей и жалел, что воспоминания Лады не способны рассказать о себе. – В таком случае, тебе остается только одно – обратиться за помощью к Бабе-яге. Скорее всего Лада попала в Тридевятое царство через врата избушки на курьих ножках. Если девица уроженка Яви, она сможет вернуться домой. Если врата не откроются, значит, она тёмнодушник, как и Юлий. Кстати, не держи на барда зла. Ему молодость дурью по голове бьет.

– Смерть Рифмоплёта не принесет мне удовольствия. Пускай балагурит, его ремесло обязывает. Но если он еще что-нибудь срамное исполнит, проткну мечом. А затем подниму его голые кости и заставлю прислуживать до скончания веков.

По голосу Кощея казалось, что он настроен враждебно, но Колобок-то знал: за этими словами скрывается своеобразный тонкий юмор. Какие бы злодеяния не приписывали Бессмертному, он не был кровожадным убийцей, губившем для услады. Пусть и правил он посмертным миром и повелевал мертвыми, а жизни отнимать не стремился.

⠀

Ночь будто бы промчалась одним мгновением. Люди проснулись от суеты Колобка, занимавшегося приготовлением завтрака. Блеклый утренний свет зимнего солнца рассеяно ниспадал в окошко, озаряя комнату. Юлий первым делом проверил свою балалайку: после вчерашних прибауток в сторону Кощея он засыпал с мыслью, что наутро от музыкального инструмента останутся щепки да струнки. Балалайку никто не тронул. Вместо того, чтобы сделать правильные выводы, буйная голова замыслила как-нибудь повторить свой успех.

Лис вышел из теремка и оторопел: по всей поляне тут и там появились проталины. Из-под снега вытянулись первоцветы. Колобок принес в ковше чистый снег и растопил его. Лада натерла ладони мылом, умыла лицо, заплела белокурые волосы в косу, расправила одежду. Юлий же легко провел рукой, словно гребнем, по волнистым волосам, зачесав их к затылку, и на этом оставил свое прихорашивание. Затем двое позавтракали. Колобок долго что-то искал, даже в чулан носом нырнул, и нашел высохший подсолнух. «А где наш царь?» – лузгая семечки, поинтересовался бард, на что лис пожал плечами. Хозяин теремка не выглядел обеспокоенным из-за отсутствия Бессмертного.