чарами. Древними, очень древними, но они были нетронуты.

Сибил кивает.

– Такое иногда бывает со старыми заклятьями. Время укрепляет хорошо наложенные чары.

Эта девочка любит историю магии.

Я продолжаю:

– А за всеми этими чарами там был саркофаг – ну и я, это… открыла его.

Сибил щиплет переносицу, потом делает большой глоток пунша. И качает головой.

– Никогда нельзя открывать подобное дерьмо. В гробницах – особенно старых – полно проклятий.

Кстати, о проклятьях…

– В саркофаге лежал мужчина, Сибил. Он выглядел как живой, как ты или я, только спал, – теперь я шепчу едва слышно. – Так вот, это он каким-то образом звал меня. Не знаю, как он ухитрился воспользоваться своей магией, если не мог проснуться, но у него получилось. И, судя по всему, в гробу он провел немало веков.

Сибил хмурится.

– Селена, при всей моей любви к тебе, но… ты уверена, что все это тебе не почудилось? Может, во время аварии ты заработала сотрясение мозга…

Яростно зыркаю на подругу:

– Может, моя память и не идеальна, но я знаю, что я видела.

Теперь Сибил пугается еще больше.

– И что, по-твоему, случилось с этим мужчиной? – спрашивает она.

– Он был проклят, – Моя царица, что ты наделала? – кем-то, кто был ему близок, полагаю.

– И его похоронили заживо? Много веков назад?

Ужасающая перспектива.

– Я не знаю, Сибил. Очевидно, все гораздо сложнее. Мне показалось… что, возможно, он мог сделать что-то, чтобы заслужить это.

Долгие секунды она глядит на меня, и выражение лица у нее… странное.

– Ты сказала, что кое-что пробудила, – медленно начинает она. – Только не говори, что это «кое-что» – он.

Сглатываю еще раз.

– Ну, не могла же я просто оставить его там.

– Селена, – укоряет она меня так, будто я забыла о приглашении на чашку кофе, а не, ну, освободила древнего злого чувака.

Открываю рот, чтобы защититься, но что я могу сказать? Это была в высшей степени плохая идея. Которую я блаженно приветствовала, пока Мемнон Проклятый не решил, что именно я та дрянь, которая разрушила его жизнь.

Провожу большим пальцем по ободку своего стакана, прикусываю нижнюю губу.

– Есть еще кое-что.

Глаза Сибил лезут на лоб:

– Еще?

Выдавливаю смешок, хотя мой желудок и пытается завязаться узлом.

– Я думаю, Мемнон…

– Мемнон? У него есть имя?

Киваю. Глубоко вдыхаю, встречаюсь с Сибил взглядом.

– Думаю, он последовал за мной.

Сибил ошеломлена.

– Последовал за тобой? Зачем это ему?

Моя Императрица.

Моя царица.

Я почти слышу его слова, почти вижу его глаза, когда он произносит их.

– Кажется, Мемнон думает, что именно я заточила его в гробнице, и теперь он охотится за мной.

Я иду за тобой.

Черт. Я действительно не должна этого забывать.


Глава 11

Простыня подо мной мягкая, комната полна необычных, но странно успокаивающих запахов – кедра и ладана, дыма и морской соли.

Дюжина терракотовых ламп озаряет комнату неярким рассеянным светом, а за открытыми окнами стрекочут в ночи цикады.

Окидываю взглядом кровать, на которой лежу, резную раму из ливанского кедра – не могу сказать, откуда я это знаю. Не могу сказать и того, откуда я знаю, что платье мое удерживают две золотые фибулы, застежки на плечах. Я даже не прикасалась к ним, но уверена – пара легких щелчков, и платье само упадет к моим ногам.

Движение на дальней стороне комнаты привлекает мой взгляд.

В открытую дверь входит мужчина, и я вздрагиваю при виде его лица.

Мемнон.

Страха, который я ожидала почувствовать, нет. Вместо страха меня охватывает желание. Я и забыла, как он хорош, хотя, честно говоря, «хорош» – слишком банальное слово для его резкой, пугающей красоты. На нем лишь пара широких шаровар с низкой посадкой, и обнаженный татуированный торс выставлен на всеобщее – ну то есть мое – обозрение.