– Как ты это сделал? – удивился я, и подошёл к своему проводнику, который распорол шершню брюхо, и осторожно отделял два пузыря с какой-то прозрачной жидкостью внутри. Синах, явно недовольный моими расспросами сначала хотел отмолчаться, это было видно по его лицу, но потом подумал и махнув рукой ответил:

– Это секрет, который принадлежит Прозревшим. Но ведь ты все равно будешь допытываться? Приставать станешь ко все в нашем поселении?

– Верно. – улыбнулся я, – Буду допытываться. К тому же, надеюсь, скоро примкну к Прозревшим.

– Хорошо. – сжал он губы, – Только не болтай лишнего. Я это обнаружил случайно, когда с большим трудом победив шершня, вот так же сидел и разделывал его. Было интересно посмотреть, что у этой твари внутри. Но делал я тогда это очень неумело, и случайно распорол пузырь. Из него вытекла чёрная липкая жидкость, и замарала мне топор. Тут я подвергся атаке ещё двух шершней и считал себя обречённым, но когда я отмахиваясь поранил их, с ними произошло то же самое что и с этим, который лежит перед тобой.

Синах пихнул останки насекомого ногой.

– У меня в голове сразу же мелькнула догадка, и я не замедлил её проверить. Результат превосходный.

– То есть, – уточнил я, – яд шершня почти мгновенно убивает самого шершня?

– Это не совсем яд. – Синах поморщился, – Тот яд, который опасен для людей, он прозрачный, но для шершня безвреден. А это какая-то другая субстанция. Вот смотри.

Отделив пузыри с ядом, он показал мне две узенькие тёмные полоски под ними. Вернее плоскими они только казались. Внутри полосок находилось малое количество чёрной жидкости, смертельной для своих хозяев.

– Я заплачу тебе своим молчанием за одну такую полоску. – предложил я, – У тебя же их все равно две. Договорились?

– Каков наглец! – возмутился Синах, – Хорошо, но только чтоб никому!

– То есть твой секрет – твоё личное достояние, а не достояние Прозревших? – улыбнулся я, – Не переживай, и в моих интересах молчать об этом.

Мы продолжили наш путь. Чем ближе бежали к реке, тем меньше становилось травы под ногами, её вытеснил прибрежный песок. Солнце поднялось высоко, рассеяв утреннюю свежесть, и из реки на берег полезли греться вараны.

– Давай не будем связываться с этими тварями. – предложил проводник, свернув назад к лесу, – Пусть получиться чуть длиннее, но хлопот меньше.

– Как скажешь. – согласился я, – Только если у леса на нас не нападут волки.

– Они в эту часть не забредают. Здесь водятся моноклоны. – успокоил меня Синах. – Волки их бояться, а вот если вглубь леса зайдёшь…

– А ты что, моноклонов не боишься? – удивился я.

– Нужно знать повадки зверей, и тогда бояться надо будет меньше. – объяснил он, – Например, сейчас моноклоны ложатся спать, после ночной охоты. Для этого они выискивают укромные места. Так что если не лезть на рожон, человек может спокойно пройти по их территории, чего звери, чующие отметки, ни за что не сделают.

Кусты и деревья приблизились, и обступили со всех сторон. Впрочем, далеко от реки мы не удалялись, держа её в зоне видимости. Приятно пахло лесной сыростью. Яркие, спелые ягоды притягивали взор, приглашая полакомиться. Тут и там росли грибы. Солнечные лучи до самой земли проникали в эту часть леса, придавая ему живописный и умиротворённый вид. Опавшие листья, травы, мох пружинили наш шаг, и только редкий треск сучьев под ногами, да наше глубокое дыхание нарушали здешний покой.

– Так! – вдруг зашипел Синах, резко затормозив, будто наткнувшись на что-то, – Давай обратно к реке.

Я едва успел рассмотреть остатки недавно загрызенного животного, потому что пришлось что есть сил припустить за своим провожатым.