К концу дня очередь обычно увеличивалась, но сегодня холл был пуст. Лариса спешила, ей нужно было уйти пораньше, и она хотела просить подругу Светку подстраховать ее от начальницы.

История еще не знает случаев, когда женский коллектив был бы дружным. Так что здесь, хотя бы в этом отношении и хотя бы на первый взгляд, мы попали в приятнейшее исключение. Три коллеги-маникюрши, Степанова, Березкина и Русина, были в то же время и тремя надежными подругами. Не верите? Ну ладно.

– Ой, девочки, ко мне еще одна кикимора должна подойти. Ну, знаете, о та, что уже лет тридцать замуж выходит, с нахлобученными бровями. Запишется, курва, и, как всегда, опаздывает. Так что, если подойдет, пускай сидит. Я буду через полчасика. Мне Любочка пока химку заделает.

Это Русина Наташа обращалась к подругам. И ей отвечали:

– Ага, давай! И еще там завивку сделай, а то на голове он не заметит.

Русина была самой скромной, самой маленькой и самой невезучей. Мужики почему-то ее обходили. Лишь кто-то иногда, спьяну или прицепом за компанию, наступал на нее. Но всякая связь для нее оборачивалась трагедией, как и единственное замужество, вечным напоминанием о котором была ее дочь. И вот наконец за целый год безвременья подвез ее на «москвичонке» один женатый мужичонка. И возникло у них нечто, отчего он потом даже с женой нелюбимой развестись обещал… Весной случается и не такое, сказала по этому поводу Света Березкина.

Березкина мужикам не только не доверяла, она их ненавидела всей плотью. С мужиками она всегда была холодна, даже в момент совокупления с ними.

Злая женская доля не обходит стороной ни одну из своих подопечных, красива она или нет. Березкина никогда не искала свой образ. Она родилась совершенной блондинкой, того классического типа, который навсегда впечатала в сластолюбивые души мужчин великая Мерилин Монро. И, с тех пор как Света осознала это, ей приходилось напрягать свой ум лишь для того, чтобы отбиться от мужских притязаний. За свои неполных двадцать пять она уже имела два несчастных брака. И уже клялась, что третьего не будет.

Это она, со своей неизменной апатией, отвечала Русиной. Русина промолчала, потому что, погруженная в свои мечты, не расслышала сказанного.

Оставшись вдвоем, Света с Ларисой переглянулись. Чуть дернулась точеная бровь Березкиной, и прозвучал ее флегматичный голос:

– Не понимаю, как можно оставаться девочкой после трех лет замужества.

Лариса откинулась на спинку стула и сладко потянулась. При этом вся ее фигура так женственно обрисовалась, так соблазнительно напряглась, так призывно поднялись холмики груди под нежным пухом ангорки, так пружинисто оттянулись назад локотки и так глубоко открылась вытянувшаяся шея, что тебе, дорогой мой читатель, если ты, конечно, мужчина, захотелось бы подойти к ней неслышно, запустить свои руки за ее спину и медленно прижать к себе, чтобы почувствовать, как грудь ее вливается в тебя, как от ее щеки в твое лицо идет тепло…

Правда, здесь вы здорово рисковали бы нарваться на ее взгляд, от которого у вас похолодела бы спина, и вы, как похотливый шкодник, застигнутый врасплох, могли бы почувствовать себя огромным дураком. Но уж коль такого не случилось, так про то и говорить не будем.

Лариса тянулась с каким-то кошачьим удовольствием, с мурлыканьем, тянулась ленно, тянулась долго, словно дожидалась чего-то, и, не дождавшись ничего, сама погладила свою грудь. Потом вздохнула глубоко и, расслабившись, сказала:

– Ой, Светка, я в последнее время стала чувствовать себя по-другому. Как-то налилась вся. Я даже вчера стала перед зеркалом голая и стою, на себя смотрю и глажу свое тело, честное слово. И так хорошо! Ой, Светка!.. Не знаю.