– Товарищ капитан! – крикнула в воздух маска.

Прочитав удостоверение Чеснокова, молодой капитан отдал честь.

– Товарищ полковник, нам необходимо знать, что здесь произошло.

– Вооруженное нападение на сотрудников милиции.

Капитан выдержал значительную паузу, и было о чём задуматься – у одного из нападавших, очевидно, был сломан нос, и кровь заливала все лицо. У другого челюсть сдвинулась набок, и он постоянно отплевывался кровью, хотя внешних повреждений не было.

– Товарищ полковник, необходимо будет проехать в отделение для дачи показаний.

– Хорошо.

– Так, проверить машины, – отдавал команды капитан, направляясь к своим подчиненным.

– На, зажуй, – Вяземский протянул полковнику серый пакетик. – Вещь хорошая, хоть и отдает плесневой мятой. Ну, полковник, чтобы я ещё с тобой куда-нибудь пошёл. Да ни за что! Теперь полночи в отделении проторчим.

– Чего ты мне за гадость дал, – причмокнул Чесноков как ни в чём не бывало.

– Да жуй ты, ё-моё. Нам чуть головы не отстрелили, а он морщится. Завтра Асколичу всё доложат, и неизвестно как ему всё это представят, и что он наябедничает Архипову.

– Не дергайся, самое плохое позади.

– Ага, прогулялись, етит твою мать.

***

В дверь стучали не сильно, но настойчиво. Кряхтя и морщась, Вяземский, накинув халат, побрел открывать.

– Кто?

– Это я, Валентин.

Он распахнул дверь – топорщащиеся во все стороны волосы как солома, вздыбившиеся усы и выражение лица подобное самому дьяволу.

– А ты, Колобов, заходи, а голос как у Маликова, – он резко повернулся и тут же схватился за переморщенный лоб.

– Заходи, я пока умоюсь, – и побрел неуверенными движениями в ванную. – Ты что в воскресенье в такую рань приходишь?

– Какая рань, половина первого.

– Сколько? – кричал Вяземский из ванны. – Вскипяти пока чайку, будь другом.

– Ладно.

Колобов принялся хозяйничать, поставил чайник, раскрыл форточку, разобрал столик.

Вяземский приковылял из ванной и бухнулся в кресло.

– Что там с погодой? Ой, фу, – отвернулся он от окна. На улице стоял небольшой туман, и все казалось мрачным.

– Оттепель.

– Да я вижу, хрень какая-то.

Вяземский прихлебывал горячий чай и покряхтывал.

– Ой, чтоб я так жил.

– Тебе бы сейчас пивка.

– Никакого пьянства, хватит, хоть пиво это и хорошо.

Сморщенное лицо его после опустошённой горячей кружки чая стало разглаживаться, во взгляде появилась надежда на выживание.

– Вот, повторю через двадцать минут. Алексей, ты же не просто так зашёл?

Колобов снял очки и начал их протирать. Лицо его без очков сделалось непривычно округлённым.

–Мне Асколич звонил, лично просил приехать, а потом ему перезвонить. Это насчет вчерашнего нападения.

– Ну да. Ты зайди к Чеснокову, он тебе объяснит.

Колобов как-то замялся, бросил протирать очки, надел их снова.

– Ладно, сейчас вместе пойдем. Что вы все так Чеснокова боитесь? А что Асколич сам ему не позвонил?

Колобов пожал плечами.

– Понятно… туда же… Он хотя мужик суровый, но нормальный. Ну, рассказывай, что ты знаешь?

– Что знаю? Все личности установлены. Сегодня воскресенье, так что следствие ими заниматься до завтра не будет. На изъятое огнестрельное оружие у них есть разрешение, оружие зарегистрировано на охранную организацию. Всё так вроде законно, кроме бейсбольных бит, дубинок и кастетов. Вы-то как без оружия оказались?

– Мы вообще там оказаться не должны были. Ты не отвлекайся.

– Ну вот, у нападавших из шестерых двое с повреждениями. У одного челюсть сломана, у другого нос. Это что, Чесноков так постарался? – наставил на Вяземского удивлённый взгляд Колобов.

– Не отвлекайся, рассказывай дальше.

– Что дальше. Весь телефон оборвали. Звонят, и кто только не звонит. И из охранной фирмы, их коллеги, адвокаты, начальство. Начальство не знает, как реагировать. Следствие еще не началось, а на него уже давление оказывают.