Человек, не имеющий ничего святого, бессовестный, не то, что преступит закон государственный, а перейдет и нравственные границы и разорвет связь с обществом. Наивно полагать в современных условиях, что государственный закон может решить проблему борьбы с преступностью. Предупредить преступление закон оказывается неспособен, а самого преступника не исправляет, а только изолирует от общества. Консерваторы предвосхитили опасные последствия секуляризации сознания человека – формирование человекобога, которому все дозволено, и не может быть никаких нравственных, и тем более юридических границ. Поэтому будущее за тем обществом, которое бережно хранит свои религиозные заветы и традиции, заботится о чистоте совести людей. Идея «если нет Бога, то все дозволено» постепенно ведет бездуховные общества к своей гибели и никакой закон не может удержать безбожных людей от злодейства.

В диалоге Ивана Карамазова с чертом, своей совестью, обнаруживается разлагающее влияние атеизма на человечество. Черт говорит Ивану Карамазову: «По-моему, и разрушать ничего не надо, а надо всего только разрушить в человечестве идею о Боге, вот с чего надо приняться за дело!.. Раз человечество отречется поголовно от Бога, то само собою, без антропофагии, падет все прежнее мировоззрение и, главное, вся прежняя нравственность, и наступит все новое. Люди совокупятся, чтобы взять от жизни все, что она может дать, но непременно для счастия и радости в одном только здешнем мире. Человек возвеличится духом Божеской, титанической гордости и явится человекобог. Ежечасно побеждая уже без границ природу, волею своею и наукой, человек тем самым ежечасно будет ощущать наслаждение столь высокое, что оно заменит ему все прежние упования наслаждений небесных. Всякий узнает, что он смертен весь, без воскресения, и примет свою смерть гордо и спокойно, как Бог… но так как Бога и бессмертия все-таки нет, то новому человеку позволительно стать человеко-богом, даже хотя бы одному в целом мире, и, уж конечно, в новом чине, с легким сердцем перескочить всякую прежнюю нравственную преграду прежнего раба-человека, если оно понадобится. Для Бога не существует закона! Где станет Бог – там уже место Божие! Где стану я, там сейчас же будет первой место… «все дозволено», и шабаш!»[114].

Ф.М. Достоевский один из первых среди российских традиционалистов раскрыл природу государственного наказания и пришел к выводу, что ни превентивной, ни воспитательной функции наказание, даже самое тяжкое и жестокое, не выполняет. Тюрьма, лишение свободы человека с принудительным трудом и коллективной жизнью по принуждению действительно суровые наказания, но исправление с их помощью невозможно. И статистика рецидива преступлений и в XXI в. подтверждает истинность суждений писателя, который на личном опыте, на каторге убедился в бессмысленности и неэффективности тяжких наказаний. Здесь государство лишь мстит и изолирует преступника, но не перевоспитывает его, его испорченную, потерявшую благодать душу. В интервью Председатель Верховного Суда РФ В. Лебедев в 2008 г. по поводу рецидива преступлений в России заметил: «Прошлый год характеризовался увеличением динамики поступления дел в суд по всем категориям, в том числе уголовным. Каждый четвертый совершает преступление повторно. Здесь статистика настораживающая. В судах были рассмотрены дела в отношении 1 миллиона 250 тысяч человек. И наблюдается рост рецидивной преступности, – подчеркнул Лебедев, отметив, – что рост рецидивов составляет 24 %. 26 % из рецидивистов – это те, кто были освобождены условно или условно досрочно, причем 32 % совершают преступления в период отбывания условного наказания». По данным ФСИН РФ, в 2011 г. в местах лишение свободы в России пребывало почти 900 000 человек. Цифры сами говорят за себя. Государство ничего не может противопоставить росту преступности и достичь исправления осужденных за преступления.