В-третьих, из сферы научного поиска выпадают периоды русской истории после революции 1917 г. и крушения СССР. Общим местом в литературе по истории мысли России в XX в. является тезис о том, что советская идеология разорвала все нити с прошлой историей России и естественно с противоположными идеологическими течениями – консервативной и либеральной идеологиями. На взгляд автора, в период с 1917 по 1991 гг. история отечественной охранительной правовой мысли может быть представлена в двух ответвлениях:

– консервативных учениях мыслителей русской эмиграции, в том числе И.А. Ильина, И.Л. Солоневича, С.Л. Франка, С.Н. Булгакова, прот. Г. Флоровского, о. В.В. Зеньковского, а также евразийцев (Н.Н. Алексеева, Н.С. Трубецкого, М.В. Шахматова, П.С. Савицкого, Г.В. Вернадского и др.);

– традиционалистских элементах в официальной советской правовой идеологии и охранительных ценностях, сохранившихся в мировоззрении русского народа в течение советской истории.

Учитывая антитрадиционализм советской идеологии, смеем утверждать, что большевистская теория государства и права продолжала вектор развития русской консервативной политико-правовой мысли. Речь идет не столько о преемственности консервативных идей и их восприятии творцами новой идеологии, сколько об исторической необходимости для большевистской политической элиты опереться для сохранения легитимности своей власти, проведения реформ на консервативные правовые традиции России, остававшиеся частью общественного сознания русского народа. Только в таком случае представляется возможным объяснить события истории советского государства и права: апокалиптичность миросозерцания и аполитизм русского сознания создали питательную почву для идей об отмирании государства и права, юридического нигилизма, приверженность социальной справедливости, вера в силу, авторитет и патриархальность власти (Сталин – отец народов), возрождение Православной Церкви во время Великой Отечественной войны как фактор спасения государственности при наличии угрозы для святынь народа и др.

С исторической неизбежностью советская правовая мысль сохраняла консервативные черты и даже была вынуждена самим ходом истории России и ее народного самосознания придерживаться устоявшихся охранительных ценностей и взглядов. Советское государство тонко смогло использовать потенциал богатой духовной культуры России – смирение, силу духа и в войнах и на грандиозных промышленных стройках в условиях модернизации экономики. Без сомнения, далеко не всегда советская идеология была консервативна и учитывала традиционные правовые ценности. Но, и отрицать влияние традиционализма на советский строй невозможно, не говоря о консерватизме мировоззрения российского народа.

А. Бородай убедительно доказывает влияние идей разработчика концепции «народной монархии» И.Л. Солоневича на идеологию сталинской диктатуры: «целый ряд данных указывает, что оценки и прогнозы, которые давал современной ему советской действительности Иван Солоневич, оказали определенное влияние на правящие круги СССР, и прежде всего на Сталина. «Россия в концлагере», вышедшая в свет в 1935 году, и «Белая Империя», появившаяся несколько лет спустя, давали настолько убедительный и достоверный анализ процессов, происходящих в стране, что не делать из них выводы мог только ленивый. Жесткая чистка управленческой прослойки, осуществленная Сталиным в конце 30-х годов, и обращение к национал-вождистским архетипам власти и имперской риторике, вполне возможно, были навеяны знакомством «отца народов» с произведениями Солоневича»