На участке, где наступали боевые группы 203-й охранной дивизии, бои произошли в районе деревень Любоничи, Власовичи, Слобода, Подлесье. Населенные пункты по два-три раза переходили из рук в руки. Здесь оборонялись партизаны 208-го отряда. Не имея достаточного количества боеприпасов, «народные мстители» вынуждены были отойти в глубь партизанской зоны, ближе к Усакино. Рубеж на реке Ольсе, между Кличевым и Бацевичами, пришлось оставить.

Очень медленно продвигалась вперед боевая группа 286-й охранной дивизии. Причиной этому было вовсе не сопротивление партизан, а чрезвычайно трудные условия местности. Попытки «народных мстителей» прорваться через боевые порядки войск охраны тыла поначалу ни к чему не привели. 128-й, 277-й и 278-й отряды, пытавшиеся пробиться из кольца к шоссе Березино – Белыничи, своей цели не достигли. В отрядах было много убитых и раненых [289].

25 июля оперативное соединение «Орел» вплотную подошло к партизанским базам. «Котел» сузился и охватывал собой район Дулебы – Межонка – Дубно – Уболотье – Поплавы – Кличев – Турчилов – Гоноратово – Колбча – Матеевичи – Дулебы. Так как окружение не везде было плотным, некоторым отрядам удалось из него пробиться. К примеру, в ночь с 25 на 26 июля 620-й отряд пошел на прорыв и вырвался из блокированного района восточнее деревни Войничи[290].

Немцы признавали, что имеет место просачивание мелких групп партизан, причем такие случаи фиксировались с первых дней боев. Ветеран СС вспоминал: «Поскольку в блокированном районе было много лесов и болот, партизанам в первые дни удавалось проскользнуть через наши боевые порядки… Интересно, что партизаны почти не воевали с нами открыто, а в основном ограничивались мелкими перестрелками. Часто они брали свои вещи и отступали до тех пор, пока не попадали в окружение, и тогда они принимали бой. Но в большинстве случаев это были остатки партизанских формирований.

Впрочем, некоторые из них – в исключительных случаях – шли на авантюрные шаги. Они прыгали в воду или болотную трясину и, находясь там, дышали через тростниковые трубки. Я полагаю, у партизан тогда были большие трудности со снабжением»[291].

Действительно, к концу июля 1942 г. у кличевских партизан боеприпасы подходили к концу, не хватало медикаментов и продовольствия. В лесу, в районе Усакино, где собралась основная часть отрядов Кличевской зоны, также было много местных жителей (по словам П. Викторчика, около 25 тыс. человек[292]). А группировка Рихерта продолжала наступать, нанося артиллерийские и авиационные удары. У некоторых партизан моральный дух и воля к сопротивлению резко снизились. Нашлись и дезертиры. После сдачи в плен они попадали к сотрудникам тайной полевой полиции и СД. В ходе допросов немецкие спецслужбы установили, что в рядах партизан отмечались большие потери, и чтобы пополнить свои ряды, они призвали вступить в отряды местное население[293].

30 июля сотрудники абверштелле «Смоленск» сбросили в партизанскую зону бандероль, где лежало следующее письмо, адресованное полковнику Ничипоровичу:

«Господин полковник!

Немецкое командование уполномочивает меня на основании моего собственного желания вести с Вами лично переговоры чрезвычайно важного характера.

Имея о Вас самые наилучшие сведения, – характеристику, как хорошего и справедливого командира и как истинно русского офицера, я решил с Вами вести беседу на откровенном языке и дружески, без стеснения, говорить по-русски, по душам.

Я хочу, чтобы Вы выразили откровенно Ваши желания. Я этого желаю потому, что я уверен в том, что Вы, господин полковник, после нашей беседы будете совершенно другого мнения и многие вопросы, касающиеся Вас лично, а также Ваших людей, будут решены в совершенно другой форме и в благополучии для всех. Из официального отношения немецкого командования к Вам, Вы видите, что, несмотря на то, что Вы с Вашими отрядами находитесь в полном окружении и обречены на неизбежную гибель, немецкое командование все-таки мне разрешает вести с Вами переговоры, дающие широкие полномочия, и готово исполнить все мною данные Вам обещания. И это только потому, что оно Вас оценивает как хорошего командира и честного русского офицера, и главным образом потому, что оно не желает напрасного и бессмысленного истребления русского народа.