– Ни с места! – звонко, бешено выкрикнула чародейка. – Ни с места, иначе…

Стрела пробилась сквозь искрящуюся завесу, ударила в грудь волшебнице и отскочила. По корсажу стало стремительно расплываться пятно гари, в прорехе блеснул металл.

– Моё платье!

Два десятка гуунов напирали. Люди, кто мог, уже бежали; защищавшихся оставалось только шестеро: мастер, Ингвар, Курт, Кевин, сам мэтр Бонавентура и волшебница Алисанда дю Варгас.

Старый охотник расстрелял все серебрёные болты. Проклятье, почему этот толстяк Джованни торчит тут, словно приклееный, всё равно ведь не может помочь!

– Курт, Кевин! Уводите мэтра! И моего парня уносите! Мы их задержим! Верно, Ингвар?

Наёмник, перепачканный своей и чужой кровью, лишь хищно оскалился. Повёл выставленным перед собой мечом‑бастардом.

– Верно, учитель.

– Сейчас, – тяжело дыша, бросила волшебница. Присев на корточки, она что‑то быстро чертила на ступенях. – Уходите, мэтр. Вы помеха, не помощь. Вы, двое, внизу – задержите их хоть немного! Мне надо…

Она не закончила. Гууны рванулись вперёд всей массой, кто‑то из них норовил зацепиться за балясины, пытаясь вскарабкаться на лестницу. Курт перевесился через перила, ударил наискось – тёмная кровь волной выплеснулась из перебитой шеи, гуун с тупым стуком ударился об пол и остался лежать, конвульсивно подёргиваясь.

Однако остальные быстро и ловко подтащили столы и скамьи, полезли вверх, на балкон за спинами Бонавентуры и Алисанды. Наёмники бросились туда, готовясь проткнуть самых прытких.

– Уходите! – заорал Кевину и Курту мастер. – Сейчас они перезарядят самострелы! Наконечники отравлены!

Этого он, конечно, знать не мог, но надо ж было как‑то спасать этих дураков?

Алхимик, верно, не выдержав, швырнул одну из своих скляниц – как раз в гууна, сосредоточенно совавшего стрелку себе в рукав. Как и на тракте, монстр вспыхнул мгновенно, огонь потёк с него на пол, вцепился в разломанную перевёрнутую лавку, в разметавшиеся юбки убитой подавальщицы…

– Член Спасителев! – завопила Алисанда. – Спалить нас всех решил, толстяк?!

– П‑простите… – только и смог ответствовать Бонавентура. И тотчас метнул ещё одну склянку. – Семь бед – один ответ!

Ещё один гуун, пытавшийся перезарядить ручной самострел, обратился в пылающий факел.

– За мной! – рявкнул мастер.

Гномья секира с шипением рассекла воздух, один из крюков вонзился в толстое древко гизармы, нацеленной прямо в живот старому охотнику. Рывок – не ожидавший этого гуун рухнул вперёд, и Ингвар, словно только и ждал этого, вогнал свой бастард сверху в шею страшилища.

Остальные гууны, как по команде, ринулись вперёд, старательно тыча перед собой пиками, гизармами, совнями, остриями алебард и вообще всем, что было длиннее секиры старого охотника.

Несколько вцепились в мешавшие им перила, повисли, потянули; гвозди затрещали, перила рухнули вместе с балясинами. Мастер едва успел отбить нацеленное ему в бок острие; Ингвар яростно рубанул по древку, однако оно выдержало, окованное железными полосами.

– Скорее!

– Сейчас!.. Ещё! Чуть‑чуть!

– Торопись, чародейка! – рявкнул Ингвар, отбивая ещё один выпад.

Мастер принял рукоятью секиры молодецкий замах алебарды, отвёл в сторону, рубанул, оказавшись в опасной близости от врагов, но всё‑таки достал излишне ретивого алебардиста.

Сразу трое гуунов полезли наверх, Курт сбросил одного, но в Кевина угодила стрела, ужалила в плечо, и наёмник вдруг опрокинулся, завопив так, словно с него живым сдирали кожу.

Гууны ловко запрыгивали на столы, на скамьи и на плечи друг другу. Курт крутил мечом лихую мельницу, отбивая нацеленные в него удары; к Кевину бросился сам мэтр Бонавентура, подхватил под мышки, потащил прочь. В косяк рядом с плечом алхимика вонзилась стрелка, тот и головы не повернул.